Раз и навсегда

– Капитан Фаррел!

У сидевшего с удрученным, пасмурным видом капитана дернулась голова, и он уставился на девушку так, будто видит привидение, потом перевел взгляд на другое, четвероногое «явление с того света», которое встало в угрожающую позу и обнажило клыки.

– Капитан Фаррел, я вовсе не утопленница! – воскликнула Виктория, торопясь поскорее прервать затянувшееся молчание. – Волк, фу!

Капитан засиял и вскочил с дивана не веря своим глазам, но затем пришел в бешенство:

– Значит, это у вас такие шуточки?! А знаете ли вы, что Джейсон с ума сходит от горя…

– Капитан Фаррел! – резким властным тоном оборвала его герцогиня, приосанившись и встав во весь свой малюсенький рост. – Попрошу вас следить за своими выражениями, когда вы обращаетесь к моей правнучке. До этой самой минуты Виктория совершенно резонно предполагала, что Уэйкфилду известно о ее присутствии в Клермонте. О чем она, кстати, благоразумно предупредила перед отъездом.

– Но накидка…

– За мной кто-то гнался – верно, один из тех разбойников, о которых вы мне говорили, – и я набросила накидку на седло своего коня и отправила его по тропинке вдоль реки в расчете на то, что это отвлечет внимание разбойника.

Капитан расслабился и покачал головой:

– Разбойником, преследовавшим вас, был О'Мэлли. Он чуть не утонул, когда нырял в воду, разыскивая вас на дне реки, тогда и нашел эту проклятую накидку.

Виктория понурила голову и в глубоком раскаянии закрыла глаза; затем ее длинные ресницы затрепетали и она неожиданно засуетилась. Девушка заключила в горячие объятия прабабушку и скороговоркой поблагодарила ее:

– Бабушка, спасибо вам за все. Нужно спешить. Я еду домой…

– Ты никуда не поедешь без меня! – возразила герцогиня. – Такого возвращения домой я бы в жизни не пропустила. Такого волнения я не испытывала с тех пор.., а впрочем, не важно.

– Вы можете ехать за мной в экипаже, – уточнила Виктория, – а я поскачу верхом: так будет быстрее.

– Ты поедешь в экипаже со мной! – властно заявила старая леди. – Тебе еще не пришло в голову, что когда твой благоверный оправится от первой радости, то отреагирует точно так же, как только что реагировал его эмиссар, продемонстрировавший ужасно неприличные манеры? – Прежде чем продолжить, она бросила уничтожающий взгляд на бедного капитана Фаррела. – Только реакция твоего супруга будет куда более впечатляющей. Короче говоря, мое дорогое дитя, после того как он расцелует тебя, в чем я не сомневаюсь, ему наверняка захочется тебя убить за то, что он, несомненно, считает чудовищным издевательством с твоей стороны. Поэтому я должна быть рядом, чтобы прийти к тебе на помощь и засвидетельствовать правдивость твоих объяснений. Вот так-то! – сказала герцогиня, громко постучав тростью об пол, что означало немедленный вызов дворецкого. – Нортон, сию минуту – мой экипаж к подъезду! – Обернувшись к капитану, она, видимо, немного поостыв, величаво и весьма милостиво объявила:

– Вы тоже можете ехать вместе с нами в экипаже… – Но чтобы он не считал, что слишком легко отделался, добавила:

– Это для того, чтобы я могла не выпускать вас из виду. Нельзя допустить, чтобы Уэйкфилд был предупрежден о нашем приезде и ждал нас у подъезда с топором в руке.

К тому времени когда, уже в темноте, их экипаж наконец подъехал к дому Уэйкфилда, Виктория боялась, что у нее выскочит сердце из груди.

Никто не вышел из дома, чтобы откинуть подножку экипажа и помочь пассажирам сойти на землю, а среди множества окон, выходящих в парк, свет горел лишь в нескольких. Казалось, что дом обезлюдел, но тут, к своему ужасу, Виктория заметила, что окна нижних этажей завешены черным, а над парадным входом висит венок.

– Джейсон ненавидит траур! – вырвалось у нее, и она начала неистово толкать дверцу экипажа, пытаясь отворить ее. – Скажите Нортропу, чтобы он немедленно снял все это!

Впервые за всю дорогу нарушив молчание, обиженный капитан Фаррел взял ее за руку и мягко сказал:

– Это сделано по указанию Джейсона, Виктория. Я же говорил, что он почти помешался от горя.

Ваша прабабушка отчасти права – я даже не представляю, что с ним сейчас будет.

Виктории было все равно, что ее ждет, лишь бы он узнал, что она жива. Она выскочила из экипажа, оставив капитана поухаживать за прабабушкой, и кинулась к парадному. Увидев, что дверь заперта, она подняла молоточек и начала колотить им по тяжелой двери. Казалось, прошла вечность, пока дверь медленно отворилась.