Триумф нежности

— Прими мои поздравления, друг.

Его твердое рукопожатие выразило и удовольствие, и невысказанное сожаление по поводу финансовых потерь Рамона.

— Я вернусь к работе над бумагами твоего отца.

Зазвонил внутренний телефон, и голос секретарши сообщил, что два поверенных, которых Рамон вызвал, ожидают его в комнате для совещаний вместе с аудиторами.

Все еще оставаясь за столом, Рамон смотрел, как Мигель уходит, ступая по толстому золотистому ковру. Когда дверь за ним захлопнулась, Рамон обвел глазами свой кабинет, как бы прощаясь с ним навсегда, бессознательно запоминая всю обстановку в ее величии.

Пейзаж Ренуара, который он приобрел за непомерную сумму у коллекционера, был вставлен в раму и освещен снизу специальной подсветкой. Его краски резко контрастировали с роскошными стенами из орехового дерева. Рамон продал с аукциона все, что принадлежало лично ему, чтобы приобрести заем для корпорации, еще до того, как обнаружил, что его деньги бессильны что-либо изменить. Ренуар вскоре уйдет с аукциона. Рамон печально понадеялся, что новый владелец будет любить картину так же сильно, как и он сам.

Откинувшись в кресле, Рамон прикрыл глаза. Через минуту он собирался пойти в комнату для совещаний, освободить аудиторов и дать инструкции поверенным корпорации, как подготовить необходимые документы, сообщающие судам и деловому миру, что «Гальварра интернэшнл» понесла урон. Обанкротилась.

В течение четырех месяцев он боролся за ее спасение.

Он проиграл… Теперь он мог лишь удостовериться в том, что она умерла быстро и достойно.

Каждую ночь он просыпался от ужаса перед тем, что сейчас свершилось. Но теперь он принял свое поражение без того страдания, которое испытал бы две недели назад.

Теперь у него была Кэти.

Рамон отдавал всю свою жизнь корпорации. Теперь весь ее остаток он собирался посвятить Кэти. Только Кэти.

Впервые за многие годы Рамон чувствовал себя глубоко религиозным. Это было похоже на то, что Бог решил забрать у него семью, имущество, положение, и тогда, обнаружив, что у Рамона ничего не осталось, он сжалился и дал вместо этого всего Кэти. И Кэти возместила все, что он потерял.

Кэти подвела губы розовато-коричневой помадой в тон блестящему лаку на длинных овальных ногтях, подкрасила глаза и пробежала пальцами по волосам. Удовлетворенно улыбнувшись, она отвернулась от зеркала на туалетном столике и взглянула на часы. В половине шестого было еще светло, а Рамон сказал Габриэле, что придет между половиной шестого и шестью, чтобы поужинать с Кэти у Рафаэля.

Поддавшись порыву, Кэти решила выйти и встретить его. Переодевшись в белые брюки и шелковую блузку с белоснежной отделкой, она выскользнула из дома, радуясь возможности избежать достаточно угнетающего присутствия Эдуарде, мужа Габриэлы, который относился к ней со скрытой недоброжелательностью.

Голубое небо было усыпано кремовыми облаками. Вокруг нее поднимались горы, покрытые изумрудной травой и усеянные розовыми и красными цветами. Кэти с довольным вздохом подняла лицо навстречу легкому ветерку и прошла через двор прямо к грязному проезду, который вел через деревья к главной дороге.

Она чувствовала себя слегка потерянной среди незнакомых людей и скучала без Рамона. Она не видела его с прошлой ночи, когда он представил ее Габриэле и ее мужу, а затем ушел час спустя к Рафаэлю.

— Кэти! — послышался знакомый голос.

Повернув голову, она увидела Рамона. Он спускался по склону горы от дома Рафаэля, и она, очевидно, только что пересекла тропинку, по которой он шел. Он остановился, ожидая ее. Радостно взмахнув рукой, Кэти повернулась и начала подниматься в гору.

Сознание того, что она вышла встретить его, доставило Рамону истинное наслаждение. Переполненный восторгом, он с трудом заставил себя оставаться на месте. Он следил за ней с нежной лаской, любуясь, как ее волосы, светящиеся золотым блеском, разметались по плечам. В глубоких голубых глазах играли веселые искорки, а приветственная улыбка подчеркивала призывную полноту ее губ. Она двигалась с прирожденной грацией, ее стройные бедра слегка покачивались, выглядя утонченно соблазнительными.

Его сердце колотилось от безумного желания заключить ее в объятия, прижать и растворить в себе. Он хотел прильнуть губами к ее губам и шептать: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя». Он хотел сказать ей это, но побоялся, что ее ответ или ее молчание скажут ему, что она не любит его. А этого он не сможет пережить.