Укрощение любовью, или Уитни

Накинув синий шелковый халат, в котором была вчера вечером, Уитни, бесшумно скользнув по восточному ковру, осторожно коснулась его плеча. Клейтон, погруженный в невеселые думы, испуганно вздрогнул.

— Почему тебя не было в постели, когда я проснулась? На секунду мне даже показалось, будто я все себе напридумывала и тебя вовсе со мной не было.

Выражение лица Клейтона немного смягчилось. Сжав руку Уитни, он нежно, но решительно притянул ее к себе и усадил на колени.

— Как ты себя чувствуешь? — шепнул он, обнимая жену за талию.

— Возмутительно хорошо для женщины в моем положении, — пошутила она, пытаясь развеселить мужа. — Хотя, если остаюсь одна хотя бы на несколько минут, к моему величайшему прискорбию, начинаю немедленно клевать носом.

Накрыв ладонью ее живот, Клейтон смущенно поинтересовался:

— А как малыш?

— Мы оба в полном здравии и благополучии, особенно теперь, когда ты с нами, — заверила Уитни.

Клейтон удовлетворенно кивнул, но тут же снова нахмурился.

— Я сидел тут, размышляя… — вздохнул он.

— Терпеть не могу, когда ты впадаешь в подобное состояние, — шутливо заверила Уитни, разглаживая морщинки у него на лбу.

— В какое именно?

— Ненавижу, когда тебе в голову приходят грустные мысли.

— Прости… — начал Клейтон.

— Так и быть, на этот раз прощаю, но больше никаких раздумий.

Клейтон вымученно улыбнулся, но проигнорировал ее трогательные усилия вести себя так, словно между ними все улажено и прошлая ночь все вернула в прежнее русло.

— Открыв глаза, я понял, что не только не извинился за свое непростительное поведение, но и не объяснил причины случившегося. Позволь сделать это сейчас.

Уитни, взглянув мужу в глаза, серьезно кивнула.

— Как тебе уже, вероятно, известно, отправившись по твоей просьбе наверх за письмом тетушки, я нашел другое послание. Незаконченное. Судя по дате, написанное за день до того, как ты приехала ко мне в Клеймор. В письме ты сообщала о своей возможной беременности. И своих страхах по этому поводу.

— Откуда ты узнал, что мне это известно? — выпалила Уитни.

— Позавчера я, презрев все свое достоинство и отбросив всякий стыд, послал за твоей подругой Эмили Арчибалд, с тем чтобы любым способом попытаться выведать, где ты находишься. Лесть, убеждение, прямое запугивание — годилось все.

— Бедняжка Эмили! Даже если бы она хотела, все равно не смогла бы ничем помочь. Я не поделилась с ней своими планами.

— Так она и сказала. И я поверил. Однако она не скрыла того, что ты проведала о моей несчастной находке.

Уитни кивнула.

— Уже через несколько дней после того, как ты прочитал письмо, я сообразила, что произошло и почему ты так обращался со мной.

— В таком случае почему, во имя Господа, ты не открылась мне сразу и не положила конец нашим страданиям?

— Мне следовало бы задать тебе тот же вопрос, — отпарировала жена, укоризненно улыбнувшись. — Почему ты не пришел ко мне сразу, как только отыскал его?

Клейтон смиренно снес упрек.

— Ты права, дорогая.

— Рада слышать это, — уже мягче буркнула она, — поскольку именно это хотела доказать, когда ушла из дому. Клейтон, ты дважды заподозрил меня в неслыханной подлости и в обоих случаях отказался объяснить, какое, по твоему мнению, преступление я совершила, так и не дав мне шанса оправдаться. Помнишь, что произошло, когда ты утащил меня с бала у Эмили и силой увез в Клеймор? А когда нашел записку, все повторилось сначала. Тогда я тебя простила и прощу теперь, в последний раз, но взамен потребую выполнить мою просьбу.

— Все, что угодно, — согласился он, морщась при напоминании о том, как был несправедлив к жене.

— Все, что угодно? — улыбнулась она, пытаясь развеселить его. — В пределах разумного, конечно?

Клейтон потерся подбородком о пушистую макушку Уитни.

— Все на свете, — поправил он твердо.

— В таком случае я хочу взять с тебя клятву, что впредь ты всегда дашь мне возможность ответить на все обвинения в тех страшных преступлениях, которые я, по твоему мнению, совершила.

Клейтон, порывисто вскинув голову, всмотрелся в жену, чьи отвага и мужество как никогда ясно проявлялись в гордом развороте плеч и вздернутом подбородке, хотя в огромных зеленых глазах сияли нежность и искренность. Страшные преступления? Она — олицетворение радости и любви; утонченное, изысканное сочетание женской мудрости, совершеннейшей невинности и неукротимой дерзости. Она уже дала ему целый мир счастья и страсти и теперь готовится подарить ребенка. Он мечтал, чтобы она попросила у него нечто необыкновенное, трудновыполнимое, дала какую-нибудь немыслимо сложную задачу. Чтобы он смог заслужить ее прощение. Но Уитни добивалась всего лишь простого обещания, потому что хотела лишь одного: его любви. Сознание этого разрывало сердце Клейтона. Переполненный эмоциями, которым не было выхода, он хрипло и униженно пробормотал: