Что я без тебя...

— Воздушное? — не понял доктор.

— Ну да. Видите ли… оно даже не похоже на платье, скорее на бледно-лиловую накидку из кисеи и едва держалось на мне. Стоило развязаться хотя бы одной серебристой ленточке, и я оказалась бы… — Она осеклась, поскольку в этот момент доктор пристально посмотрел на графа.

— Значит, бледно-лиловое, да? — переспросил Уайткомб, продолжая сверлить взглядом жениха. — И почти прозрачное?

Заметив в глазах доктора укор, адресованный графу, Шеридан быстро добавила:

— Да, но в Англии принято такое носить.

— Кто вам это сказал, дорогая?

— Служанка Констанция. — Шеридан готова была на все, только бы выгородить жениха, который прятал улыбку, несмотря на осуждающий взгляд доктора. — Горничная заверила меня, что его носят на первый обеденный звонок. Именно так она и сказала: «Первый обеденный звонок!»— решительно заявила Шеридан.

Тут доктор и граф словно по команде уставились на девушку.

— Что? — в один голос спросили они. Проклиная себя за то, что затеяла этот разговор, Шеридан набрала в легкие воздух и терпеливо пояснила ошеломленным мужчинам:

— Она сказала, что бледно-лиловое платье годится только на первый обеденный звонок. Я не знала, что вы звонили в колокольчик, но была уверена, что иду на ужин, а не на обед, однако другого платья у меня не было, кроме того, я не надевала его ни на первый, ни на какой-либо другой обеденный звонок, и поэтому не… — Она умолкла, заметив по выражению лица графа, что он о чем-то догадывается и едва сдерживает смех. — Разве я сказала что-то смешное?

Устремив взгляд на Стивена, доктор Уайткомб настойчиво спросил:

— Что она имеет в виду?

— Она имеет в виду «en deshabille»⁵. Горничная исказила французское слово.

Доктор Уайткомб понимающе кивнул, но не счел это хоть сколько-нибудь смешным.

— Как я сразу не догадался. Впрочем, бледно-лиловое платье сразу навело меня на подозрение. Надеюсь, вы в самое ближайшее время найдете для мисс Ланкастер опытную камеристку во избежание подобных недоразумений?

Доктор выпил вино и, передав бокал лакею, который вырос словно из-под земли, держа наготове серебряный поднос, только сейчас сообразил, что граф никак не отреагировал на его вопрос. Однако, повернувшись к нему, увидел, что граф забыл не только о его вопросе, но и о самом его присутствии. Его внимание было приковано к Чариз Ланкастер.

— Вы еще не поздоровались со мной, мадемуазель, это для меня настоящий удар.

— О да, понимаю, — рассмеялась она, польщенная его словами, невольно залюбовавшись им.

Он стоял, облокотившись о каминную полку, устремив на нее взгляд своих голубых глаз, с томной улыбкой на прекрасном лице, являя собой образец уверенного в себе сильного мужчины. В то же время его поистине рыцарская галантность и излучавший тепло взгляд странным образом возбуждали Шеридан, и ее собственная улыбка тоже стала теплой, когда она обратилась к нему:

— Я хотела поприветствовать вас, как только вошла, но забыла, как это делается, и собиралась спросить у вас.

— О чем именно вы собирались спросить?

— Надо ли делать книксен? — пояснила она с усмешкой, поразившей Стивена в самое сердце. Никакие проблемы ее не страшили, она умела решать их легко и шутя. Ни перед чем не пасовала, и именно эта смелость так привлекала в ней графа. Что же касается приветственного книксена, то лучше бы она протянула ему обе руки, как доктору, или же, что было бы совсем замечательно, подставила губы для поцелуя, которого он в этот момент страстно желал. Но об этом он мог только мечтать, а потому на ее вопрос равнодушно ответил:

— Да, принято делать книксен.

— Так я и думала, — сказала она и удивительно легко и грациозно присела. — Ну что, получилось? — спросила девушка, выпрямившись, и протянула руку навстречу его руке.

— Еще как! — усмехнулся он. — Хорошо провели день?

От Хью Уайткомба не ускользнуло, как ласково смотрит на девушку граф, с каким нетерпением ждет ответа на свой вопрос, как близко, почти вплотную подошел к ней в нарушение всяких норм приличия. То ли его так увлекла роль жениха, то ли…

Доктор Уайткомб решил выяснить все до конца и своим обычным шутливым тоном обратился к обоим:

— Я могу остаться на ужин, если, разумеется, буду приглашен…

Чариз Ланкастер повернулась к доктору, но Стивен не удостоил его даже взглядом.

— Это невозможно, — сухо произнес граф. — Уезжайте!

---

5 Дезабилье — имеется в виду утренняя одежда, которую надевают, встав с постели (фр.).