Что я без тебя...

Перед смертью отец мне велел сообщить Вам, что очень любил Вас, хотя и не выказывал своих чувств, и умер в надежде, что вы тоже его любили».

Клейтон вернул письмо Стивену с той же жалостью и тревогой, которые испытывал Стивен по отношению к Шерри, и с тем же недоумением по поводу того, что сообщалось в письме.

— Как все это печально, — произнес он. — Трудно себе представить, сколько несчастий свалилось на эту бедную девушку! Впрочем, может, оно и к лучшему, что между ними не было взаимопонимания. — Он в раздумье покачал головой и, нахмурившись, спросил:

— А что скажешь насчет того, что поверенный пишет о Шерри? Ведь она совсем не такая.

— Согласен, — подтвердил Стивен. — Если, разумеется, не считать ее своеволия и темперамента, — добавил он с кривой ухмылкой. — Видимо, у ее отца и его поверенного были сходные взгляды на воспитание дочерей, и малейшее проявление их непокорности оба считали абсолютно нетерпимым.

— Не сомневаюсь в этом, потому что хорошо знаю своего тестя.

— Представляю себе, каким строгим был этот Ланкастер, если допустил, чтобы его дочь ехала к жениху в безобразном коричневом платье, в котором я видел ее на пристани, — заметил Стивен, вытянув и скрестив ноги и поудобнее устраиваясь в кресле. Сунув руки в карманы, он обернулся и сделал знак служителю, а когда тот подошел, заказал шампанского.

Небрежная поза брата, шампанское, что все это значит? — недоумевал Клейтон. Как бы то ни было, известие о смерти отца наверняка причинит Шерри боль. Интересно, как собирается брат сообщить о случившемся девушке? Но судя по всему, Стивен и не думал об этом и с довольным видом наблюдал, как слуга разливает по бокалам шампанское.

— Что же ты собираешься делать? — не выдержав, спросил Клейтон.

— Предложить тост.

— Ты, видимо, не понял, что я имел в виду, — нетерпеливо сказал Клейтон, раздосадованный притворным непониманием брата. — Меня интересует, когда ты намерен сообщить Шерри о письме?

— После свадьбы.

— Что?

Вместо ответа Стивен игриво вскинул бровь, поднял бокал и, посмеиваясь, произнес:

— За наше счастье.

Клейтон уже успел прийти в себя и, всячески скрывая радость, вызванную таким поворотом событий, тоже устроился поудобнее в кресле, но вместо того, чтобы выпить шампанское, рассеянно вертел в руке бокал, с веселым видом наблюдая за братом.

— Думаешь, я совершаю ошибку? — спросил наконец Стивен.

— Вовсе нет. Не знаю только, заметил ли ты, что в последнее время она питает к тебе, как бы это точнее сказать, некоторую неприязнь.

— Неприязнь? Да она не протянула бы мне стакана воды, даже умирай я от жажды, — ответил Стивен, — потому что для этого ей пришлось бы ко мне приблизиться.

— Сомневаюсь, что в подобной ситуации она примет твое поистине благородное предложение руки и сердца!

— Я тоже сомневаюсь, — хмыкнул Стивен.

— Ну и как же ты собираешься ее уговорить?

— Сначала, — стал врать Стивен с невозмутимым видом, — я ей скажу, что напрасно она усомнилась в моей порядочности и честности моих намерений, а потом, в доказательство этого, сделаю ей предложение и изъявлю готовность извиниться, если она пожелает.

Он говорил с такой убежденностью, что брат не без ехидства спросил:

— И чем, по-твоему, все это кончится?

— Тем, что я проведу несколько дней и ночей в моем уютном доме.

— Разумеется, с ней?

— Нет, с компрессами на обоих глазах.

Клейтон расхохотался и никак не мог остановиться, но тут вернулись Джордан Таунсенд, герцог Хоторн и Джейсон Филдинг, маркиз Уэйкфилд, и поскольку Стивен и Клейтон уже все обсудили, Стивен пригласил их занять места за столом, и четверо друзей наконец приступили к карточной игре с высокими ставками. А это дело нешуточное.

Однако Стивен никак не мог сосредоточиться, думая о Шерри и их будущем. В действительности он совершенно не представлял себе, как сделает ей предложение, но это его нисколько не волновало. Главное, что она будет принадлежать ему. Он навсегда избавится от чувства стыда и вины, а также от мысли, что Шерри была невестой барона Берлтона. Теперь, когда она потеряла отца, кто-то должен о ней заботиться, а Стивен к тому же ей нравится.

Стивен больше не сомневался, что их женитьба была предопределена. Он почувствовал это в тот самый момент, когда Шерри появилась перед ним в пеньюаре, подпоясанном золотым шнуром от гардины, и с голубым полотенцем на голове, напомнив ему босую мадонну — мадонну с ужасной проблемой: «У меня рыжие волосы!»