Ночные шорохи

— Наверное, посчитал дурным тоном вести разговор о делах в доме, куда его пригласили погостить?

— Вовсе нет, ведь об этом я заговорила, а не он.

— А что, если ты его смутила?

— По-моему, Пола трудно смутить, — заметила Парис. Слоан решила про себя обязательно поговорить с Полом и посоветовать ему получше войти в свою роль и заодно приложить все усилия к продаже страхового полиса.

— Знаешь, я не слишком хорошо разбираюсь в мужчинах, — искренне посетовала она, — так что ты, по-моему, выбрала плохого советчика. Но могу сказать только, что Пол честный, надежный человек и, возможно, храбрый и отзывчивый.

— Не поверишь, — глубокомысленно произнесла Парис, — у меня сложилось точно такое же впечатление.

Она с улыбкой встала, целиком занятая мыслями о предстоящем дне.

— Вставай, соня, пора одеваться. Сегодня я покажу тебе город, проедемся по магазинам. Пол решил остаться дома и наслаждаться бездельем.

— А о смокинге на вечер он подумал? — встревожилась Слоан, откидывая одеяло и спуская ноги на пол.

— Я уже спрашивала. Пол сказал, что на всякий случай занял смокинг у друга и привез с собой.

Слоан наскоро приняла душ и оделась, чтобы успеть позвонить матери перед уходом. Проспала, и теперь придется звонить Кимберли на работу, а мать даже поговорить свободно не сможет!

Девушка присела на кровать, вынула из сумочки кредитную карту и приготовилась к неизбежной словесной баталии с владелицей бутика Лидией Коллинз, поразительным образом сочетавшей в себе свойства гремучей змеи и надзирательницы исправительного заведения для особо опасных преступников. И хотя Слоан старалась не звонить в магазин без лишней необходимости, Лидия неизменно вела себя так, словно каждая просьба позвать Кимберли становилась веским основанием для увольнения ее лучшей продавщицы.

— Лидия, — пробормотала Слоан, заслышав резкий голос. — Это Слоан. Звоню из Палм-Бич…

Казенная приветливость мгновенно сменилась неподдельным раздражением.

— Твоя мать занята. Обслуживает покупателя. У Кимберли никогда не было ни минуты свободного времени, поскольку все посетители любили ее и предпочитали ждать в очереди, чтобы попасть именно к ней.

— Понимаю, Лидия, но мне просто необходимо поговорить с ней хотя бы минутку.

— Ну ладно, так и быть.

Лидия демонстративно швырнула трубку на стол с таким грохотом, что Слоан невольно поморщилась, но, слава Богу, Кимберли не заставила себя ждать.

— Дорогая, я так рада тебя слышать! Ну как ты там? Девушка заверила, что и отец, и прабабка прекрасно ее встретили и, кажется, очень милые люди. Она приберегала новости о Парис напоследок и, как только заговорила о сестре, отметила учащенное дыхание и непривычную молчаливость матери. Она рассказала Кимберли все что могла о Парис и с жизнерадостным оптимизмом добавила:

— Вот увидишь, она полюбит тебя, а ты — ее. Парис собирается приехать в Белл-Харбор.

Не дождавшись ответа, девушка встревоженно осведомилась:

— Мама, ты меня слышишь?

— Д-да, — прошептала мать и всхлипнула.

Плачет… неужели плачет?

Сердце Слоан сжалось при мысли о том, как, должно быть, тяжело было матери все эти годы притворяться, что ничего особенного не произошло и она давно свыклась с кражей дочери. Недаром первый же намек на встречу с Парис так потряс ее.

Слоан почувствовала, что сама вот-вот разрыдается.

— Знаешь, она так напоминает тебя, — тихо призналась она. — И тоже любит одеваться… сама моделирует платья.

Откуда-то донесся визг Лидии, призывающей Кимберли.

— Кажется, тебе пора, — поспешно вставила Слоан. — Позвоню через несколько дней.

— Хорошо, детка.

— Пока.

— Погоди, — почти вскрикнула Кимберли. — Как по-твоему, ничего, если передашь Парис от меня привет и скажешь, что я посылаю ей свою любовь и… надеюсь, что мы увидимся?

Слоан поспешно смахнула слезы.

— Конечно, мама. Конечно.

Глава 29

Девушки переступили порог спальни Эдит. Старуха неестественно прямо сидела в своем любимом кресле, в неизменном черном платье с высоким воротом, только вместо жемчужного ожерелья — большая брошь с рубином, окруженным сверкающими бриллиантами. Интересно, неужели ей никогда не хочется надеть что-то поярче?

— Здравствуй, прабабушка, — приветствовала Парис, наклоняясь, чтобы поцеловать Эдит в изборожденный морщинами лоб. — Ты сказала, что хочешь видеть Слоан.