Приключения Шерлока Холмса

— Мы находимся сейчас, — сказал он, — внутри гидравлического пресса, и если бы кто-нибудь включил его, нам не сдобровать. Потолок этой камеры в действительности — плоскость рабочего поршня, который с силой, равной весу нескольких тонн, опускается на металлический пол. Снаружи установлены боковые цилиндры, в которые поступает вода, она действует на поршень… Впрочем, с механикой вы знакомы. Пресс работает, но что-то заедает, и он не развивает полную мощность. Будьте добры осмотреть его и подсказать нам, что следует исправить.

Я взял у него лампу и внимательно осмотрел пресс. Это была машина гигантских размеров, способная создавать огромное давление. Когда я вышел из камеры я включил рычаги управления, где-то зашипело, и я понял, что в боковом цилиндре имеется небольшая утечка. Осмотр показал, что резиновая прокладка в одном месте потеряла эластичность и сквозь нее просачивается вода. Именно это было причиной падения мощности. Мои спутники весьма внимательно выслушали меня и задали несколько практических вопросов насчет того, как устранить неисправность. Объяснив им все подробно, я возвратился в главную камеру и из любопытства принялся ее осматривать. С первого же взгляда было ясно, что история с сукновальной глиной — сплошная выдумка, ибо глупо было даже предположить, что столь мощный механизм предназначен для столь ничтожной цели. Стены камеры были деревянные, но основание из железа, и я увидел на нем металлическую накипь. Я наклонился и попытался соскоблить кусочек, чтобы получше его рассмотреть, как услышал приглушенное восклицание по-немецки и увидел мертвенно-бледное лицо полковника.

— Что вы тут делаете? — спросил он.

Я разозлился, когда понял, как был обманут той искусно придуманной историей, которую он мне поведал.

— Любуюсь вашей сукновальной глиной, — ответил я. — Думается, я мог бы дать вам лучший совет, если бы знал истинное назначение этого пресса.

Едва я произнес эти слова, как тут же пожалел о своей несдержанности. Лицо его окаменело, в серых глазах вспыхнул зловещий огонек.

— Ну что ж, — прошипел он, — сейчас вы узнаете все подробности.

Он сделал шаг назад, захлопнул дверцу и повернул ключ в замке. Я бросился к двери, стал дергать за ручку, колотить, но дверь оказалась весьма надежной и никак не поддавалась.

— Эй, полковник! — закричал я. — Выпустите меня.

I rushed to the door.

И вдруг в тишине раздался звук, от которого душа у меня ушла в пятки. Он включил пресс. Лампа стояла на полу, где я ее поставил, когда рассматривал накипь, и при свете ее я увидел, что черный потолок начал двигаться на меня, медленно, толчками, но с такой силой, что через минуту — и я понимал это лучше, чем кто-либо другой — от меня останется мокрое место. Я снова с криком бросился к двери, ногтями пытался сорвать замок. Я умолял полковника выпустить меня, но беспощадный лязг рычагов заглушал мои крики. Потолок уже находился на расстоянии одного-двух футов от меня, и, подняв руку, я мог дотронуться до его твердой и неровной поверхности. И в тот же момент в голове у меня сверкнула мысль о том, что смерть моя может показаться менее болезненной в зависимости от положения, в каком я ее приму. Если лечь на живот, то вся тяжесть придется на позвоночник, и я содрогнулся, представив себе, как он захрустит. Лучше, конечно, лечь на спину, но достанет ли у меня духу смотреть, как неумолимо надвигается черная тень? Я уже не мог стоять в полный рост, но тут я увидел нечто такое, от чего в душе моей затрепетала надежда.

Я уже сказал, что пол и потолок были железными, а стены камеры обшиты деревянной панелью. И вот в ту минуту, когда я в последний раз лихорадочно озирался вокруг, я заметил тонкую щель желтого света между двумя досками, которая ширилась и ширилась по мере того, как потолок опускался. На мгновение я даже не поверил, что это выход, который может спасти меня от смерти. В следующую секунду я бросился вперед и в полуобморочном состоянии свалился с другой стороны. Отверстие закрылось. Хруст лампы, а затем и стук металлических плит поведали о том, что я был на волосок от гибели.

Я пришел в себя оттого, что кто-то отчаянно дергал меня за руку, и увидел, что лежу на каменном полу в узком коридоре, надо мной склонилась женщина, одной рукой она тянет меня, а другой — держит свечу. Это была та самая моя благожелательница, чьим предупреждением я по глупости пренебрег.

— Идемте! Идемте! — задыхаясь, вскричала она. — Они сейчас будут здесь. Они увидят, что вас там нет. О, не теряйте драгоценного времени, идемте!