История любви леди Элизабет

– Есть одна вещь, которую я никогда тебе не говорил, – сказал он сердито.

– Что это? – спросил Ян.

– Я ненавижу, когда ты становишься очень любезным и насмешливым. Я предпочитаю видеть тебя в гневе. По крайней мере, тогда я знаю, что у меня есть шанс, что ты услышишь и поймешь меня.

К безграничному неудовольствию Дункана, Ян только взял книгу и снова начал читать.

Глава 15

– Ян, не сходишь ли в амбар посмотреть, почему там задержалась Элизабет, – попросил священник, ловко поворачивая кусок бекона, жарящегося на сковороде. – Я послал ее за яйцами минут пятнадцать назад.

Ян бросил охапку дров у камина, отряхнул руки и отправился на поиски своей гостьи. От того, что увидел и услышал, когда подошел к двери амбара, он застыл на месте. Упершись руками в бока, Элизабет сердито смотрела на сидящих на насесте кур, которые отчаянно хлопали крыльями и кудахтали.

– Я не виновата! – восклицала она. – Я даже не люблю яйца. В самом деле, я даже люблю запах цыплят. – Говоря так просящим и извиняющимся голосом, она на цыпочках воровато двинулась вперед. – Ну, если вы позволите мне взять всего четыре, я не съем даже одного. Послушай, – добавила Элизабет, протягивая руку к хлопающей крыльями курице, – я побеспокою тебя всего лишь на одну минуточку. Я только просуну руку вот сюда… ох! – вскрикнула она, когда курица свирепо клюнула ее в запястье.

Элизабет выдернула руку и резко повернулась в смущении от насмешливого голоса Яна:

– Знаете ли, вы не нуждаетесь в ее разрешении, – сказал он, подходя. – Просто покажите, кто здесь хозяин, подойдите вот так…

И без всяких хлопот вытащил пару яиц из-под курицы, которая даже и не пыталась клюнуть его, затем он проделал то же с двумя другими курами.

– Разве вы никогда раньше не бывали в курятнике, – спросил Ян, заметив с беспристрастной справедливостью, что Элизабет Камерон с растрепанными волосами и лицом, горевшим от гнева, выглядела восхитительно.

– Нет, – коротко ответила она. – Не была. Цыплята дурно пахнут.

Он усмехнулся:

– Вот в чем дело. Они чувствуют, как вы к ним относитесь, животные чувствуют, знаете ли.

Элизабет оглядела его быстрым пытливым взглядом, и необъяснимое тревожное ощущение перемены поразило ее. Он улыбался ей, даже шутил, но в глазах его была пустота. За то время, что они были вместе, она видела в этих золотистых глазах страсть, гнев и даже холодность. Но сейчас не видела ничего.

Элизабет больше не была уверена в том, что хотела, чтобы он проявлял к ней какие-либо чувства, но она была совершенно уверена, что не хочет, чтобы на нее смотрели как на забавную незнакомку.

– Слава Богу! – сказал священник, когда они вошли в дом. – Если вы не любите подгорелый бекон, лучше садитесь за стол, пока я приготовлю яйца.

– Мы с Элизабет предпочитаем подгорелый бекон, – пошутил Ян.

Девушка ответила на его слабую улыбку, но ее тревога продолжала расти.

– Вы случайно не играете в карты? – спросил священник, когда завтрак подошел к концу.

– Я знаю несколько карточных игр, – ответила она.

– В таком случае, когда вернутся мисс Трокмортон-Джоунс и Джейк, может быть, мы как-нибудь вечером сыграем партию в вист. Ян, – добавил он, – ты присоединишься к нам?

Торнтон, наливавший на плите кофе, обернулся и сказал с шутливой улыбкой:

– Ни в коем случае. – Переведя взгляд на Элизабет, он пояснил: – Дункан жульничает.

Абсурдная мысль, что священник жульничает в игре в карты, вызвала мелодичный смех Элизабет.

– Я уверена, он не делает ничего подобного.

– Ян совершенно прав, моя дорогая, – признался, сконфуженно улыбаясь, священник. – Однако я никогда не жульничаю, когда играю против кого-то. Я жульничаю, когда играю против колоды – знаете, Наполеон на Святой Елене.

– О, это, – сказала Элизабет, со смехом взглянув на Яна, проходившего мимо нее с кружкой. – И я тоже!

– Но вы играете в вист?

Она кивнула:

– Аарон научил меня играть, когда мне было двенадцать, но он до сих пор регулярно обыгрывает меня.

– Аарон? – спросил священник, улыбаясь ей.

– Наш кучер, – объяснила Элизабет, как всегда радуясь возможности поговорить о своей «семье» в Хейвенхерсте. – Однако я лучше играю в шахматы, чему научил меня Бентнер.

– И он?

– Наш дворецкий.

– Понятно, – сказал священник, и что-то заставляло его настойчиво продолжать вопросы. – Может быть, в домино?