История любви леди Элизабет

Когда все семь обязательных танцев закончились, Ян поискал глазами Джордана Таунсенда и незаметно кивнул головой в сторону галереи, посылая ему сигнал, о котором, как знал Ян, дед предупредил его приятеля.

Элизабет ничего не заметила, она стояла с Таунсендами, слушая разговоры окружающих. Обрадованная, охваченная состоянием покоя и нереальности происходящего, девушка слушала нескольких джентльменов, которые, казалось, утратили неприязнь к ней. Ее единственным искренним чувством сейчас было облегчение от того, что Таунсендов больше не бойкотируют. Но Элизабет огорчилась, когда на вопрос, можно ли ей уйти, Джордан Таунсенд взглянул на герцога Стэнхоупа, затем, покачав головой, мягко сказал ей: «Пока нет». Таким образом ей пришлось остаться в окружении людей, чьи голоса и лица не доходили до ее сознания, несмотря на то, что она вежливо улыбалась в ответ на их замечания, или кивала, соглашаясь с их словами, или танцевала с несколькими из них.

Элизабет не знала, что, пока она танцевала, герцог Стэнхоуп передал остальные указания Яна Джордану, и поэтому не испытывала страха, когда Джордан кивнул головой, принимая сигнал от Торнтона, и неожиданно сказал Энтони Таунсенду:

– Я думаю, дамы желают прогуляться по галерее.

Алекс бросила на него быстрый вопросительный взгляд, но подала ему руку, а Элизабет послушно повернулась и позволила лорду Энтони предложить ей свою. Вместе с герцогом Стэнхоупом все пятеро двинулись через зал – почетный караул для защиты леди Камерон, заранее составленный тем же человеком, из-за которого возникла эта необходимость в защите.

Широкую галерею окружала высокая, каменная балюстрада, и около нее стояли несколько пар, наслаждаясь освежающим ночным воздухом и лунным светом. Вместо того, чтобы пройти из высоких дверей прямо к балюстраде, как ожидала Элизабет, Джордан повел их направо в дальний конец галереи, круто огибавшей дом. Он завернул за угол и остановился, остановилась и вся группа. Благодарная Джордану за то, что тот нашел для них уединенное местечко, Элизабет отпустила руку Тони и подошла к балюстраде. В нескольких футах слева от нее Джордан Таунсенд сделал то же самое, только он повернулся боком и положил локоть на балюстраду, закрывая их спиной от взглядов кого-либо, кто захотел бы, как и они, завернуть за угол дома. Краем глаза она видела, как Джордан, нежно улыбаясь, разговаривает с Александрой, стоящей рядом с ним у перил. Отвернувшись, Элизабет любовалась ночью, подставляя лицо прохладному ветерку.

Позади нее, где стоял Тони, шевельнулись тени, и твердая рука осторожно взяла Элизабет за локоть, а глубокий хрипловатый голос близко от ее уха произнес:

– Потанцуй со мной, Элизабет.

Шок заставил ее тело сжаться, прорвавшись через баррикаду невосприимчивости, которую старалась удержать Элизабет. Не поворачиваясь, она сказала спокойно и вежливо:

– Не окажете ли мне большую услугу?

– Что угодно, – согласился он.

– Уходите. И не возвращайтесь.

– Что угодно, – поправился он с серьезной улыбкой в голосе, – но не это.

Элизабет чувствовала позади себя, как Ян придвинулся еще ближе, и нервная дрожь пробежала по ней, пробуждая из блаженного небытия ее чувства. Его пальцы осторожно гладили ее руку, а голова наклонилась к ней.

– Потанцуй со мной.

Два года назад в беседке, когда он произнес эти самые слова, Элизабет позволила ему обнять себя. Сегодня, несмотря на то, что не все отшатнулись от нее, ее положение оставалось на грани скандала, и она покачала головой.

– Я не думаю, что это было бы разумно.

– Ничего из того, что мы сделали, не было разумным. Не будем нарушать нашу традицию.

Элизабет покачала головой, отказываясь повернуться к нему, но он все сильнее сжимал ей локоть.

– Я настаиваю.

Неохотно она повернулась и посмотрела на него.

– Почему?

– Потому что, – сказал он с нежной улыбкой, глядя ей в глаза, – я уже танцевал семь раз, и каждый раз с безобразной женщиной безупречной репутации, поэтому могу пригласить тебя, не вызывая сплетен, которые могут повредить тебе.

Эти слова вместе с его нежностью вызвали у нее подозрения.

– Что вы хотите сказать этими последними словами?

– Я знаю, что произошло после уик-энда, когда мы встретились, – осторожно сказал Ян. – Твоя Люсинда выложила все Дункану. Не смотри так испуганно, единственное, что она неправильно сделала – ей следовало рассказать не Дункану, а мне.