Помнишь ли ты…

Мать вжалась в подушки, словно стараясь спрятаться, и вцепилась ему в руку.

— Не надо мечтать! Если мечты не сбудутся, ты станешь таким, как твой отец. Он слишком много мечтал.

— Я не такой, как отец! — возразил Коул, удивленный ее словами. — У нас с ним нет ничего общего!

Его отец вспоминал о «мечтах» только под хмельком, когда у него развязывался язык.

Оранжевый пикап заглох, когда Диана свернула с дороги, и потому она двинулась дальше пешком, осторожно пробираясь между глубокими колеями. Коула она заметила минут через десять, когда дорога сделала крутой поворот. Рослый мужчина неподвижно застыл во дворе перед домом, Расправив плечи; только ветер ерошил его волосы. Еще несколько шагов, и Диана увидела отчий дом своего мужа. Это зрелище вызвало у Дианы тошноту, она оказалась не готова к такому убожеству. Ветхая деревянная лачуга притулилась к подножию холма, обнесенная покосившимся забором и горами мусора, который копился десятилетиями. С этим окружением резко контрастировал безукоризненный внешний вид самого Коула — коричневые туфли, начищенные до зеркального блеска, отглаженные брюки цвета хаки, девственно белая рубашка с тщательно закатанными рукавами, обнажавшими загорелые руки. Он завел руку за голову, массируя напряженные мышцы шеи, и рубашка натянулась у него на плечах. Диане очень захотелось прижаться к ним щекой.

Похоже, Коул не заметил ее появления, но едва Диана остановилась рядом, он безжизненным голосом произнес:

— Тебе не следовало приезжать сюда.

Коул повернулся, и Диана с трудом подавила ужас, увидев, как он преобразился. Лицо начисто утратило выражение, словно было высечено из камня, а глаза казались стальными.

— Я не могла не приехать, — просто ответила она, глядя, как начинает оживать Коул. — Ты должен знать, что я была здесь и все видела.

— Понятно… — кивнул он, и его сердце наполнилось мучительной нежностью. — И теперь, когда ты увидела этот дом, — добавил Коул с напускным равнодушием, — что ты о нем думаешь? — Он отвернулся и пошел прочь, не дожидаясь Диану.

Посмотрев по сторонам, Диана подняла тяжелый камень и изо всех сил запустила им в дом. Коул обернулся в тот самый миг, когда камень с грохотом разбил окно. Открыв рот, Коул воззрился на прекрасное, искаженное гневом лицо жены, а затем — на разбитое окно лачуги.

— Вот что я о нем думаю, — сообщила Диана, небрежно отряхивая руки после броска, который сделал бы честь Санди Коуфаксу.

Коул раскатисто захохотал. В буйном порыве освобождения и триумфа он подхватил Диану на руки и перекинул ее через плечо.

— Поставь меня на место! — со смехом потребовала она.

— Ни за что, пока не дашь обещание.

— Какое? — извиваясь и хохоча, спросила она.

— Что ты никогда и ничем не станешь швырять в меня.

— Я не даю невыполнимых обещаний! — сообщила Диана. Похлопывая ее по мягкому месту, Коул зашагал по дороге.

Немного погодя он принялся насвистывать. Диана смеялась. Эти звуки эхо донесло до хибары, бывшей когда-то домом Коула. Единственный осколок, удержавшийся в оконной раме, вывалился на грязный пол комнаты.

* * *

Беспечное веселье днем и ночи, исполненные страсти, стали их обычным времяпрепровождением на ранчо Кэла.

Когда пришло время уезжать, Кэл проводил Коула с Дианой в аэропорт и долго махал вслед самолету. На сердце у него было тяжело, но само сердце уже не слабело с каждой минутой. Оно стало сильным, почти молодым.

Диана не пыталась храбриться, когда Коул отвез ее домой, перед тем как направиться в Вашингтон.

— Я уже скучаю по тебе, — призналась она. — Похоже, жить в разных городах не так уж просто. Коул приподнял ее подбородок.

— С этим мы покончим через пару дней, как только я улажу дела в Вашингтоне. Время пролетит так, что ты и не заметишь.

Диана нахмурилась:

— Как ты можешь говорить такое?

— Я пытаюсь убедить нас обоих.

— Это не поможет. Коул прижал ее к себе.

— Знаю.

— Не забывай звонить мне.

Он улыбнулся и обнял Диану еще крепче.

— Разве я могу забыть о тебе, дорогая?

Глава 51

Сэм Байере сидел в машине с работающим двигателем и дворниками, мотающимися туда-сюда по ветровому стеклу, когда «Гольфстрим» прорезал густые тучи и коснулся взлетной полосы в международном аэропорту Далласа. Сенатор молча наблюдал, как самолет притормозил у перекрестка полос, ожидая инструкций из диспетчерской башни, и наконец повернул на девяносто градусов и подкатил прямо к машине. Когда пилоты вышли, Сэм приподнял воротник плаща и заспешил к самолету, прыгая через лужи.