Помнишь ли ты…

— Вы с таким рвением помогали мне сохранить репутацию, что наверняка даже не задумались о том, какой опасности подвергаетесь сами. Я хотела сказать, мне не следовало уходить с вами, не объяснив сначала своим родным, почему вы купили это ожерелье. Более того, если наши фотографии попадут в газеты и люди узнают, что вы собираетесь жениться, вас сочтут негодяем.

Коулу захотелось расхохотаться.

— Значит, вы заботитесь о моей репутации?

— Разумеется, — подхватила Диана, выходя из лифта в вестибюль его номера.

— Такого со мной еще не случалось, — с усмешкой заметил Коул. — Откровенно говоря, — добавил он, направляясь в гостиную и включая светильники, замаскированные в нишах потолка, — меня преследует ощущение, что этой ночью многое произойдет впервые.

Он оглянулся через плечо на Диану, которая остановилась у журнального столика посреди гостиной. Она наблюдала за ним, склонив голову набок, и выражение ее лица было скорее удивленным, чем испуганным. «Удивление — это неплохо, — решил Коул. — Испуг гораздо хуже». Он прошел к бару и достал из холодильника бутылку шампанского. Алкоголь в крови женщины, щеки которой уже залил чудесный румянец благодарности и облегчения, поможет ему контролировать ее страх.

— Впервые? — переспросила Диана. — Что же такого вы не успели испытать до сегодняшнего вечера?

— Для начала признаюсь, — беззаботно произнес он, — что я еще никогда не стоял на балконе этого номера с женщиной. — Он откупорил бутылку и опустил ее в ведерко со льдом. — Продолжим список?

Диана наблюдала, как он расстегивает смокинг и распускает галстук; затем Коул обхватил ведерко с бутылкой, взял в руки высокие прозрачные бокалы, помедлил, чтобы локтем нажать кнопку в комнате — при этом тяжелые портьеры, закрывающие дверь на балкон, разошлись в стороны. Перед мысленным взором Дианы то и дело вставал прежний Коул в потертых джинсах и рубахе, одной рукой он водил скребком по крупу лошади, другой держал ее под уздцы и при этом беседовал с Дианой о школьной жизни. Даже в то время он успевал делать все сразу. Он посторонился, пропуская Диану на балкон, а затем протянул наполненный бокал.

Распахивая перед ней дверь на балкон, Коул заметил, что Диана улыбается.

— Разве я делаю что-нибудь не так? Диана покачала головой:

— Просто я вспомнила, что и раньше вы умели заниматься сразу несколькими делами — и к тому же без видимых усилий. Это меня неизменно восхищало.

Комплимент вызвал у Коула удивление и удовольствие, и он не сразу нашелся с ответом, глядя, как Диана выходит на узкий балкон.

Подойдя к перилам, Диана вгляделась в мерцающий ковер огней Хьюстона далеко внизу, заслушалась негромкой музыкой, льющейся из гостиной, и ее мысли вернулись к Дэну.

Коул встал рядом, но спиной к перилам — так, чтобы видеть ее глаза.

— Надеюсь, что это горестное выражение на вашем лице вызвали воспоминания о Пенворте, а не обо мне. Диана гордо вскинула голову:

— В прошлом году мы редко встречались, и, откровенно говоря, я уже успела его забыть.

Коул приподнял бровь и окинул ее скептическим взглядом, ухитряясь безмолвно заявить не только о своем недоверии, но и разочаровании при виде явного нежелания Дианы быть искренней. Диана понимала, что он заслуживает гораздо большего, нежели резкий и уклончивый ответ.

— Я солгала, — призналась она с прерывистым вздохом. — Дело в том, что я давно примирилась со случившимся и все-таки… испытываю ярость. И чувствую себя униженной.

— Еще бы! — с насмешкой и сочувствием откликнулся Коул. — В конце концов, вас только что бросил самый отъявленный из подлецов.

Диана потрясение воззрилась на своего собеседника, а затем разразилась хохотом.

Коул вторил ей глухим и низким смехом и привлек Диану к себе. Тонкая шелковистая ткань его пиджака скользнула по обнаженной спине женщины, когда он положил руку ей на плечи. Несмотря на то что он наверняка считал ее временной заменой будущей невесты, Диана испытывала удовольствие, зная, что этот рослый красавец, по-видимому, находит ее достаточно привлекательной, чтобы проводить с ней время. Привлекательной и достойной — в отличие от Дэна, который… Она поднесла бокал к губам и отпила, чтобы избавиться от тяжелых мыслей.

Она вдруг спохватилась, что ожерелье до сих пор на ней.

— Будет лучше, если я сниму его сейчас — чтобы не забыть и не унести с собой, — решила она, нащупывая замок.