Помнишь ли ты…

Если бы Коул поцеловал ее, она принялась бы вырываться; если он хотя бы на минуту разжал руки, она бросилась бы наутек. Но когда он обнял ее за шею и прижал к груди странным отеческим жестом, Диана внезапно перестала сопротивляться. Коул предлагал ей безопасный рай на целый год — и в личном, и в деловом отношении… Он предлагал свою защиту… Обещал спасение от унижений, тревог и стрессов.

Все это Коул предлагал Диане, которая прежде была утомлена, разочарована и зла, но теперь начинала наслаждаться бездумной, чудесной апатией, вызванной более чем месячной нормой спиртного, выпитого за один вечер, и мужчиной, рядом с которым жизнь казалась простой и легкой! Теперь надо только кивнуть.

От дыхания Коула у нее на голове слегка зашевелились волосы.

— Мы улетим через час и вернемся сюда к завтраку. Диана перевела дыхание и закрыла глаза, смаргивая внезапные слезы, которые превратили его неброскую золотую запонку в расплывчатую блестящую кляксу. Она попыталась что-то сказать, но в горле застрял ком страха, надежды и облегчения.

— Все, что от вас требуется, — дать мне слово, что в течение года вы будете выполнять мои распоряжения — это необходимо, чтобы весь мир поверил в наш истинный и счастливый брак.

Диана наконец сумела выговорить несколько слов, преодолевая судорогу, зародившуюся где-то в глубинах желудка и доходящую до подбородка.

— Мы даже живем в разных городах, — слабо запротестовала она.

— И это существенно упростит нашу задачу. В интересах дела я по-прежнему буду жить в Далласе, а вы — в Хьюстоне. Поскольку эти города находятся на расстоянии всего сорока минут лета, люди будут считать, что мы постоянно встречаемся друг с другом.

Диана улыбнулась, прижавшись щекой к крахмальным складкам его рубашки:

— С вами все кажется таким, простым…

— Потому что это и в самом деле очень просто. Нам надо лишь поддерживать дружеские отношения. За год, пока мы будем женаты, вам время от времени будет необходим сопровождающий для выходов в свет, и в соответствии с этим я стану строить свои планы. Следует только извещать меня заранее.

Диана решила усердно выполнять эту просьбу, запрокинула голову и с робкой улыбкой оглядела его:

— А сами события для вас не имеют значения? Даже когда они будут широко освещаться в прессе? Знаю, вы ненавидите репортеров, по мнение прессы очень важно для нашего бизнеса, Коул с насмешливым восхищением отметил, что его умная будущая жена осторожно пытается обойти все ловушки прежде, чем дать согласие. Он кивнул.

— Я имел в виду любые события, — подтвердил он, — и жду, что вы дадите такое же обещание. Справедливо, верно? — Коул с нетерпением ждал.

Но вместо ответа Диана пристально взглянула ему в глаза;

— У вас больше нет никаких условий? Меньше всего Коулу хотелось погрязнуть в подробностях и утратить преимущество, приобретенное с таким трудом.

— Все детали мы обговорим завтра. Ну, решено?

Диана прикусила губу, задумалась на мгновение и грустно покачала головой.

— Лучше было бы обсудить детали сейчас, — заявила она и робко улыбнулась, словно извиняясь за причиненное беспокойство. — В таком случае мы избежим разногла… недоразумений, — поправилась она.

Коул не сумел сдержать улыбку восхищения. Даже теперь, оказавшись в практически безвыходном положении. Диана Фостер не утратила ни сообразительности, ни осторожности. Он стал понимать, как она добилась таких поразительных успехов в бизнесе.

— Хорошо, — согласился он, — осталось обговорить только несколько условий. Прежде всего по прошествии года, когда мы быстро и без лишнего шума разведемся, никто из нас не должен предъявлять никаких финансовых претензий. Вы согласны?

Диана поморщилась при упоминании о разводе, и Коул испытал укол совести, превращая ее первый брак в обман. С другой стороны, Диане предстояло выиграть в этом браке столько же, сколько и ему, а потерять гораздо меньше. Поскольку в Техасе действует закон о совместной собственности и поскольку Коул гораздо богаче ее, он потеряет слишком многое, если Диана попытается опротестовать соглашение, которое предстоит составить сразу же после заключения брака.

— Согласна, — прошептала она.

— Кроме того, я попрошу вас еще о двух уступках. Во-первых, никто, кроме нас двоих, не должен знать, что наш брак — попросту выгодная сделка. Во-вторых…

— Нет.