Благословение небес

– Что вы имеете в виду? – испуганно спросила Алекс, в тревоге вставая с места.

– Шансы Элизабет на успех на сегодняшнем балу значительно уменьшились в связи с заявлением Стэнхоупа.

– Почему?

– Причина очень проста: теперь, когда Торнтон приплюсовал к своему богатству еще и титул, свет пересмотрит свое отношение к тому давнему скандалу и будет считать его всего лишь «джентльменским спортом». Однако это не смоет пятна с ее репутации. Ты понимаешь, о чем я говорю? – Алекс кивнула. – И еще, – добавила она устрашающим тоном.

– Боюсь, что я не выдержу этого. Что?

– У меня, – провозгласила ее светлость, – нехорошее предчувствие относительно этого бала!

То же самое в эту минуту можно было сказать об Алекс.

– Тони согласился сопровождать Элизабет, и Салли тоже, наверное, там будет, – неуверенно сказала она, имея в виду своего зятя и его жену, которые в настоящий момент жили в деревне. – Но мне хотелось бы, чтобы рядом с ней был кто-нибудь из холостых мужчин, кто-нибудь, на кого все смотрят снизу вверх, а еще лучше – боятся. Родди Карстерс подошел бы идеально. Я отправила ему записку с просьбой посетить меня при первой возможности, но он вернется только завтра, самое раннее – сегодня вечером. Только бы мне удалось уговорить его. Все до смерти боятся его едких выпадов.

– Меня они тоже до смерти боятся, – с гордостью напомнила герцогиня.

– Да, я знаю, – тускло улыбнулась Алекс. – Никто не осмелится выступить против Элизабет прямо у вас на глазах, но Родди может запугать их до такой степени, что заставит по-настоящему принять ее.

– Возможно. А может быть, и нет. Где и когда мы соберемся сегодня вечером, чтобы отправиться на это злополучное мероприятие? Алекс молитвенно посмотрела на небеса, потом мужественно улыбнулась. – Мы отправляемся отсюда в десять тридцать. Я попросила Джордана присоединиться к нам в холле у Виллингтонов с тем, чтобы в бальный зал мы вошли все вместе.

Глава 20

В половине девятого вечера того же дня Ян стоял на крыльце городского дома дяди Элизабет и с трудом подавлял зверское желание убить ее дворецкого, который, казалось, испытывал столь же сильное желание нанести телесные повреждения Яну.

– Я спрашиваю вас еще раз в том случае, если вы не поняли меня с первого раза, – Ян говорил угрожающе ласковым голосом, от которого обычные люди начинали бледнеть. – Где ваша хозяйка?

Бентнер оставался все таким же румяным, разве что стал на тон светлее.

– Ее нет дома! – в который раз повторил он. Он не собирался сообщать местонахождение Элизабет, которая впервые после полутора лет изоляции отправилась на бал в надежде восстановить свое доброе имя, тем более он не собирался сообщать этого человеку, который запятнал это имя и у которого хватило наглости заявиться к ней в дом.

– Я понял, что ее нет, но разве вы не знаете, где она?

– Я этого не говорил.

– Так где же она?

– Мое дело – знать, а ваше – догадываться. За последние несколько дней Яну пришлось проделать множество неприятных вещей, включая разъезды по всей Англии, объяснение с возмущенным отцом Кристины и разговор с дядей Элизабет, который своей алчностью довел его почти до бешенства. Ян великодушно отказался от приданого, как только об этом зашел разговор. Однако торгашество, как у торговца верблюдами, сидело у ее дяди в крови, и он моментально почувствовал, что Яну необходимо получить его подпись на брачном контракте и что ради этого он пойдет на многое. Поэтому Джулиус Кэмерон решился на неслыханный поступок, который в некотором роде удивил даже его самого, и вынудил Яна выкупить свою будущую жену за сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.

Покинув этого отвратительного человека, Ян поскакал в Монтмэйн, где пробыл ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы запрячь лошадей в карету и разбудить камердинера. Оттуда он отправился в Лондон, в своем городском особняке выкупался, сменил одежду и отправился по адресу, данному ему Джулиусом

Камероном. И вот теперь, после всего этого, ему пришлось столкнуться не просто с отсутствием Элизабет, а еще и с самым наглым дворецким, какого он имел несчастье встречать. Кипя от злости, Ян молча развернулся и сбежал по ступенькам. Дверь захлопнулась за ним с вызывающим грохотом. Он обернулся и утешил себя тем, что завтра этот тип будет уволен.

Забравшись в карету, он дал кучеру указание ехать обратно на Брук-стрит. Его собственный дворецкий открыл ему дверь с должной почтительностью, и Ян проследовал мимо него, мрачный как туча. Поднявшись до середины лестницы, он вдруг подумал, что вечер пройдет быстрее, если он проведет его где-нибудь вне дома и отвлечется от тревожных мыслей о том, как встретит его предложение Элизабет.