Благословение небес

– Да потому, что это ее новая меховая муфта, – очень редкая вещь, которой она страшно гордится. Ян и не подумал раскаиваться.

– Да на свете не бывает собак с таким паршивым мехом, Элизабет. Она всех вас обманывает, – пряча усмешку, серьезно добавил он.

Элизабет проглотила смех и умоляюще посмотрела на мужа:

– Обещай мне, что будешь с ними очень милым и очень терпеливым.

– Обещаю, – серьезно сказал Ян, но когда она взялась за ручку двери и открыла ее, близко наклонился к ее уху и прошептал: – А ты знаешь, что верблюд

– единственное животное, которое было создано не Богом, а комитетом?

Если члены комитета и удивились, когда известный своей холодностью и неприступностью маркиз Кенсингтонский вошел в гостиную с блаженной улыбкой мальчика из церковного хора, то они буквально раскрыли рты от изумления, увидев его жену, шедшую рядом с ним, закрыв руками смеющееся лицо, по которому стекали слезы.

Тревога Элизабет, что Ян намеренно или невольно оскорбит членов комитета, вскоре сменилась восхищением и изумлением. Ее муж в течение получаса сумел всех очаровать своей прелестной ленивой улыбкой и галантными комплиментами, хотя все эти полчаса они обсуждали, почем продавать шоколадки, пожертвованные Ганцером, – по пять или по шесть фунтов за коробку. Несмотря на его внешнюю любезность, Элизабет с беспокойством ждала, что сейчас он скажет, что купит эти чертовы шоколадки по десять фунтов за штуку, лишь бы они наконец оставили их в покое и перешли к следующему вопросу, в том, что именно эта фраза вертелась у него на языке, она не сомневалась.

Однако ее беспокойство оказалось напрасным: Ян продолжал выказывать к обсуждению живейший интерес. Четыре раза комитет обращался к нему за советом, четыре раза он с улыбкой вносил дельные предложения, и четыре раза они не принимали их в расчет. Все четыре раза Ян никак не проявил своего недовольства и даже не показал, что он вообще заметил этот факт.

Дав себе слово щедро вознаградить мужа за такое ангельское терпение,

Элизабет подключилась к обсуждению и перестала следить за Яном. Через какое-то время она ненароком взглянула на него и задохнулась. Сидя напротив нее, он делал вид, что полностью поглощен обсуждаемым вопросом, а его взгляд не отрывался от ее полуобнаженной груди. По чуть приподнявшимся уголкам его губ она поняла, что он намеренно дал ей это заметить.

Очевидно, он считал, что оба они впустую тратят время, и решил немного развлечь ее, а может быть, специально хотел смутить – за то, что она подвергла его этой пытке. Элизабет приготовилась бросить на него уничтожающий взгляд, но в это время его взгляд оторвался от ее груди, медленно пропутешествовал вверх, к губам, и только после этого поднялся к ее сердито прищуренным глазам.

На строгий взгляд жены он ответил вызывающим поднятием бровей и откровенно чувственной улыбкой, после чего его взгляд начал обратное путешествие вниз.

Леди Уилтшир возвысила голос и второй раз спросила Элизабет:

– Леди Торнтон, что вы думаете по этому поводу? Взгляд Элизабет переметнулся от провокационного лица мужа к леди Уилтшир.

– Я… я согласна, – ответила она, не имея ни малейшего представления, с чем соглашается. В следующие пять минут она успешно противостояла притяжению ласкающего взгляда Яна и даже ни разу не взглянула на него, но когда комитет снова пустился в обсуждение шоколадного вопроса, украдкой посмотрела на мужа.

Он тут же перехватил ее взгляд и задержал, как загипнотизированная, она не могла оторваться от его ласкающих глаз, изнывая от сладкого томления. Ян прекрасно знал, что делает с ней его взгляд, и она злилась на себя за то, что была не в силах ему сопротивляться.

Заседание закончилось на полчаса позже намеченного срока, причем члены комитета беспрестанно напоминали друг другу, что следующее заседание состоится у леди Уилтшир. Как только за ними закрылась дверь, Элизабет развернулась к своему закостеневшему в грехе мужу.

– Бессовестный! Как ты мог? – Она открыла рот, чтобы продолжить гневный монолог, но Ян запустил руки ей в волосы и заглушил обвинительную речь горячим поцелуем.

– Я еще не простила тебя, – сказала она часом позже, когда они лежали в постели. Глубокий бархатный смех послужил ей ответом.

– Нет?

– Абсолютно. Я еще отомщу тебе.

– Думаю, ты уже сделала это, – ответил Ян, делая вид, что не понимает, о чем она говорит.