Благословение небес

– Ну, что касается первой части, то теперь можно не беспокоиться. Вы остановили слушание? – сказала герцогиня.

– Остановил слушание! – воскликнул Килтон. – Моя дорогая герцогиня, для того, чтобы остановить слушание, нужно быть самим Господом Богом или как минимум принцем.

– Им придется разобраться с леди Торнтон, – отрезала герцогиня.

Лорд Килтон резко обернулся, пригвоздив Элизабет взглядом, в то время как на лице его сменялись выражения сначала шока, потом облегчения и затем убийственного презрения. Он отвел от нее взгляд и повернулся к двери, возле которой застыли в карауле гвардейцы.

– Оставайтесь здесь. Я передам адвокату Кенсингтона записку, чтобы он встретился с вами здесь. Не говорите ни одной душе, кто эта женщина, и ждите Петерсона Делхэма. Подозреваю, что он захочет выпустить ее в нужный момент.

Элизабет застыла как камень, ее снова резанул его сверкнувший презрением взгляд, и она поняла его причину: в глазах всех, кто следил за процессом по газетам, Элизабет была либо мертвой, либо неверной женой, которая бросила мужа ради любовника. И поскольку она стояла перед ним во плоти, лорд Килтон, видимо, принял вторую версию. Элизабет знала, что любой мужчина по ту сторону дверей, включая и ее мужа, будет думать про нее то же самое до тех пор, пока она не докажет обратное.

Герцогиня почти ничего не говорила, пока они ехали, и больше слушала объяснения Элизабет, но Элизабет поняла, что старая леди не столько поверила ей сама, сколько хотела, чтобы ей поверили в суде. И то, что ей отказала в доверии герцогиня, поверившая ей тогда, когда не верил почти никто, уязвило Элизабет сильнее, чем презрительный взгляд лорда Килтона.

Через несколько минут лорд Килтон вернулся в холл. – Я видел, как мою записку только что вручили Петерсону Делхэму. Посмотрим, что теперь будет.

– Вы сказали ему, что леди Торнтон здесь?

– Нет, ваша светлость, – ответил он, с трудом сохраняя терпение. – В суде своевременность часто имеет решающее значение.

Элизабет чуть не взвыла, услышав об этой новой задержке. Ян был по другую сторону дверей, и ей хотелось прорваться за них и показаться ему на глаза, хотелось так сильно, что ей пришлось приложить физическое усилие, чтобы устоять на месте. Она сказала себе, что он увидит ее через несколько минут. Всего несколько минут, и она объяснит ему, что тем мужчиной был Роберт, а никакой не любовник. И когда он поймет это, то простит ее за ту боль, что она причинила ему, – может быть, не сразу, но простит. Элизабет было все равно, что подумают о ней все эти лорды, – их осуждение она готова терпеть всю жизнь, только бы ее простил Ян.

Ей показалось, что прошла целая вечность, а не четверть часа, когда двери открылись и в коридор вышел Петерсон Делхэм – адвокат Яна.

– Для чего я вам понадобился, Килтон? Я делаю все возможное, чтобы этот суд не превратился в Варфоломеевскую ночь, а вы вытаскиваете меня посреди допроса самого опасного свидетеля, будь он трижды проклят!

Лорд Килтон бросил настороженный взгляд на группу мужчин, пересекавших холл, и что-то быстро зашептал Делхэму на ухо. Взгляд Делхэма примерз к лицу Элизабет, и одновременно с этим его пальцы, как клещи, сомкнулись на ее запястье, и он поволок ее в направлении закрытых дверей.

– Поговорим на месте, – коротко сказал он. В комнате, куда он провел Элизабет, стояли большой стол и шесть стульев с прямыми спинками. Делхэм прошел прямо к столу и плюхнулся на стул. Уперев лицо в сложенные ладони, он впился в нее острыми, как кинжалы, голубыми глазами. Потом заговорил, бросая в нее каждое слово, будто горсть льда,

– Леди Торнтон, как мило, что вы нашли время нанести нам визит! Не будет ли слишком грубо с моей стороны спросить у вас, где же вы прохлаждались последние шесть недель?

В этот момент Элизабет думала только о том, что если защитник Яна испытывает к ней такую жгучую ненависть, то что же должен чувствовать сам Ян.

– Я… я догадываюсь, что вы думаете, – начала она, стараясь говорить спокойно.

Не скрывая сарказма, он прервал ее:

– О-о, сомневаюсь в этом, мадам. Если бы вы могли это знать, то пришли бы в ужас.

– Я могу все объяснить! – взорвалась Элизабет.

– В самом деле? – издевательски протянул он. – Какая жалость, что вы не попытались это сделать шесть недель назад!

– Я здесь для того, чтобы сделать это сейчас! – вскричала Элизабет, едва владея собой.