Благословение небес

Берта сочла это приглашение свидетельством того, что он ничуть не лучше сэра Фрэнсиса, и пришла в страшное негодование.

– А теперь извольте выслушать меня, милорд! Я сама укладываю ее в постель вот уже двадцать с лишним лет и не нуждаюсь в помощи вам подобных! – После этого великолепного выпада Берта вдруг вспомнила о своем действительном положении и испортила весь эффект дурацким приседанием и почтительным шепотом:

– Если не возражаете, милорд.

– Возражаю? Да нет, я… – до Джона Марчмэна наконец дошло, что она имеет в виду, и он покраснел до корней волос. – Я только хотел показать вам, как… – начал он, потом откинул голову и на мгновение закрыл глаза, проклиная свой язык, – как найти дорогу в ваши комнаты, – закончил он наконец с глубоким вздохом облегчения.

Элизабет в душе была тронута его сердечным приемом и неловкостью, и будь ее положение не столь угрожающим, непременно отступила бы от своего плана и постаралась его успокоить.

С трудом открыв глаза, Элизабет перекатилась на спину. Солнечные лучи затопили всю комнату, и слабая улыбка тронула кончики ее губ, когда она сладко потянулась и вспомнила вчерашний вечер. За ужином лорд Марчмэн был все таким же внимательным и неловким, как и по приезде, и так же сильно старался понравиться.

В комнату вломилась Берта, умудрявшаяся смахивать на горничную даже в элегантном терракотовом платье.

– Этот человек не может сказать и двух слов, чтобы не забыть их значения, – с типичным высокомерием прислуги высказалась она. Очевидно, она решила, что раз уж ей позволили общаться с господами, то обязаны предоставить в ее распоряжение только самых лучших.

– Мне кажется, он боится нас, – ответила Элизабет, выбираясь из постели. – Сколько сейчас времени? Он хотел, чтобы я в семь часов пошла с ним на рыбалку.

– Половина десятого, – ответила Берта, открывая шкаф и поворачиваясь к Элизабет, чтобы узнать, какое платье она сегодня наденет. – Он все это время ждал вас и ушел всего несколько минут назад. Захватил с собой две удочки: сказал, что вы можете присоединиться к нему, когда встанете.

– Ну тогда, я думаю, лучше надеть розовое муслиновое, – постановила Элизабет с лукавой улыбкой.

Граф Марчмэн с трудом поверил своим глазам, когда увидел направляющуюся к нему Элизабет. В пене розовых кружев, с кружевным розовым зонтиком и в нежно – розовой шляпке она неторопливо шла по берегу. Подивившись прихотливости женского ума, он снова переключился на дедушку-форель, которого пытался поймать вот уже пять лет. Как только он не исхитрялся, чтобы заманить или раздразнить старую мудрую рыбину, каких только насадок не перепробовал! Сейчас он видел, как гигантская рыбина плавает вокруг его крючка и не притрагивается к нему, словно зная, что это ловушка. И вдруг рыба схватила приманку, дернув так, что Джон чуть не выпустил удочку из рук. Рыба выскочила из воды, выгнувшись дугой и натянув леску, и в этот момент раздался страшный крик его невесты:

– Змея!

Раздосадованный Джон повернул в ее сторону голову и увидел, что она смотрит на него так, словно ей явился сам Люцифер, и диким голосом вопит:

– Змея! Змея! Змея-а-а-а-а-а!!!

От этого вопля Джон зазевался и ослабил леску. Рыба не замедлила этим воспользоваться и, как и надеялась Элизабет, соскочила с крючка.

– Я видела змею, – тяжело дыша, солгала она и на всякий случай отступила от него на безопасное расстояние, так как Джон протянул к ней руки, как будто хотел поймать, а может быть, даже задушить ее, засмеявшись про себя, подумала Элизабет. Она посмотрела в воду, надеясь увидеть эту великолепную форель, которую он чуть не поймал. Как же ей хотелось самой схватить удочку и тоже попытать удачи!

Раздраженный голос лорда Марчмэна заставил ее снова обратить на него внимание:

– Ну как, вы будете ловить или вы так испугались, что предпочитаете просто сидеть и смотреть, как это делаю я? Элизабет в ужасе всплеснула руками:

– Господи, сэр, да я не умею ловить рыбу!

– Сидеть вы умеете? – спросил он, и Элизабет показалось, что в голосе его прозвучало нечто похожее на сарказм. Элизабет опустила ресницы.

– Конечно, я умею сидеть, – гордо заявила она, делая вид, что не замечает насмешки. – Сидение – вполне подходящее занятие для женщины, но рыбалка, на мой взгляд, не женское дело. Однако мне доставит превеликое наслаждение наблюдать за вами.

В последующие два часа она сидела рядом с ним на большом валуне и жаловалась, как жестко на нем сидеть, как ярко светит солнце, и какой сырой воздух, а когда поводы для жалоб истощились, начала терзать его слух самой глупой и бессмысленной болтовней, на какую была способна, бросая в воду камни и распугивая рыбу на несколько миль вокруг.