Каждый твой вздох

— Не знаю, как вас и благодарить, — искренне выпалила Кейт, — и мне ужасно жаль, что он вас укусил.

— Укус не слишком глубокий, но очень болезненный, — сухо ответил врач, собирая бинты ифлакон с антисептиком со стола около дверей на террасу. — И конечно, следует помнить о бешенстве.

Кейт едва успела скрыть улыбку беспокойства и раскаяния.

— Но вы говорили, что на острове уже много лет как не было ни одного случая бешенства?

— Да. Но прошу вас оставить при себе это животное до отъезда. Потом я сам о нем позабочусь. Жаль, что вы мне не позволяете забрать его с собой сейчас.

— Я хочу сама ухаживать за ним, пока еще здесь, — пробормотала Кейт. Ей казалось, что врач предпочел бы немедленно усыпить Макса, чтобы обнаружить, не бешеный ли он, вместо того чтобы выждать полагающийся десятидневный период карантина и только потом проверить, нет лиу Макса опасных симптомов.

— Если у него действительно проявятся эти симптомы, сообщите мне немедленно, чтобы я смог сделать прививки. Согласны?

— Совершенно, — кивнула Кейт.

— И вы ясно поняли, каковы эти симптомы?

— Я все записала, — заверила Кейт, показывая блокнот.

— Если собака исчезнет раньше, чем пройдет десятидневный срок, — наставлял врач, — мне придется подвергнуться лечению, независимо от того, бешеный он или нет.

Митчел посчитал, что наслушался достаточно об этой весьма маловероятной возможности и в дальнейших рассуждениях на эту тему просто нет смысла, по крайней мере до того, как эта самая невероятная возможность не станет столь же маловероятной реальностью. Пес был настолько слаб и оглушен, что клыки едва поцарапали кожу, но врач взвыл от боли и стал обрабатывать руку с таким видом, словно была повреждена крупная артерия.

— Мы все прекрасно поняли, — вкрадчиво вставил Митчел, провожая врача к выходу и широко распахивая дверь. — И станем выводить его только на поводке.

Доктор замер на пороге, поколебался и обернулся:

— А у вас есть поводок?

— Купим утром.

Но врач и не думал уходить.

— И сделаете это прямо с утра?

— На рассвете, — кивнул Митчел и, легонько сжав локоть врача, повернул его и бесцеремонно вытолкнул в коридор.

Кейт наблюдала этот маневр с дальнего конца комнаты, пораженная и восхищенная хладнокровием Митчела, как и его быстрой реакцией в критические моменты. Сколько всего случилось за те несколько часов, что она узнала его! Сначала громко и несправедливо обругала за «Кровавую Мэри», потом выплеснула коктейль ему на сорочку, отвертелась от обещанного ему ужина и втянула в операцию по спасению бродячей собаки. И все это он перенес стоически и очень, очень любезно и снисходительно. Всего час назад она воображала, что он убийца, теперь же считала другом и союзником и поэтому не постеснялась выразить свои искренние чувства теплой улыбкой.

— Я все-таки осталась должна вам ужин. Можно позвонить в обслуживание номеров, и мы поедим на террасе, если хотите.

Поскольку Эван собирался прилететь завтра вечером, осталась еще одна альтернатива.

— Или предпочтете забыть об ужине и позволите мне заплатить за сорочку?

Интересно, заметил ли Митчел, что она предоставила ему только два выхода? Но судя по его поведению, ему было совершенно все равно.

— Нет уж, ограничимся ужином, тем более что он мне был обещан, а я, как строгий кредитор, всегда стараюсь получать долги.

Очевидно, ее бойфренд приезжает завтра, иначе она обязательно объяснила бы, почему не сможет перенести ужин на следующий вечер.

Кейт сложила руки на груди и весело уставилась на него:

— В самом деле?

— Всегда, — подчеркнул он, потянувшись за проспектом услуг, оказываемых отелем.

— В таком случае сколько я должна вам за врача и «скорую»?

— Нисколько, — покачал головой Митчел, добравшись до раздела «Обслуживание номеров».

— Но разве вы не предложили денег, чтобы они согласились приехать и лечить собаку?

— Я воззвал к их человечности.

— Понятно, — вздохнула Кейт, делая вид, что поверила. — Именно поэтому они так быстро добрались сюда? То есть менее чем через десять минут после того, как вы вышли из вестибюля?

Митчел искоса посмотрел на нее. Кейт наблюдала за ним с понимающей усмешкой, и он вдруг ощутил внезапный и явно преждевременный порыв сжать ее в объятиях и накрыть губами этот соблазнительный рот. Эта мысль вызвала на его губах легкую улыбку, но он справился с собой, пожал плечами и сказал: