Каждый твой вздох

— Узнал, кто эта рыжая? — спросил Чилдресс, включая зажигание, едва Макнил успел прыгнуть в машину.

— Пока что нет. Швейцар отшил меня, в точности как вчера управляющий и второй швейцар. Давать имена постояльце в идет вразрез с политикой отеля.

Кабриолет Уайатта уже сворачивал на шоссе, и Чилдресс резко увеличил скорость.

— А ты сунул швейцару пять баксов, перед тем как расспрашивать?

— Ха! Не пять, а десять, — хмыкнул Макнил, — и это все, чего мне удалось добиться за такие деньги. Однако сегодня дежурит помощник управляющего, мистер Орли, а он сейчас крайне расстроен. Пока я торчал в вестибюле, прибыли некие Уэйнрайты, а он никак не мог докопаться, какие номера предназначены для них. Наконец, уладив все, он послал за рассыльным проводить их на виллу и обратился к ним «мистер и миссис Рейнрайт». Я не стал расспрашивать его о рыженькой, потому что он все равно бы не сказал, но, может, «мистер Уэйнрайт» сумеет что-то из него вытянуть.

Макнил немедленно вытащил из кармана мобильник и набрал номер клуба «Айленд».

— Я бы хотел поговорить с мистером Орли, — сказал он портье.

После долгого ожидания трубку поднял Орли, судя по голосу, такой всполошенный и расстроенный, что, не делая пауз, громко затараторил:

— Это мистер Орли, простите, что заставил ждать, чем могу служить?

— Это Филип Уэйнрайт, — солгал Макнил, пытаясь изобразить властный тон человека, готового, однако, посмотреть сквозь пальцы на сегодняшние неприятности с процедурой вселения в отель, если управляющий не посмеет ему перечить. — Когда мы с женой шли на завтрак, нам встретилась молодая женщина, которая поздоровалась с нами как со старыми знакомыми. Мы вспомнили, что прошлой весной провели с ней приятный вечер, и решили пригласить ее выпить коктейль на пляже, но, как ни старались, не смогли припомнить ее имя. У нее рыжие волосы, и, кроме того, она упомянула, что остановилась на вилле номер шесть. Как ее зовут, черт возьми?

— Мне очень жаль, мистер Уэйнрайт, но правила отеля строго запрещают сообщать имена гостей кому бы то ни было.

— Я не «кто бы то ни было», а тоже гость! — негодующе воскликнул Макнил. — И позвольте мне поговорить с Мо-рисом, — потребовал он, прекрасно зная, что управляющий отсутствует. — Я много лет его знаю, и он не задумался бы сказать, кто она!

Помощник управляющего поколебался.

— Морис уехал… однако если вы уверены, что он не задумался бы вам сказать…

Макнил улыбнулся, услышав шелест переворачиваемых страниц, но, к сожалению, Орли ничем не смог его обрадовать.

— Вилла номер шесть зарегистрирована на джентльмена, а имя леди даже не упоминается. Простите, но мне звонят по другой линии…

— А имя джентльмена? — быстро спросил Макнил. — Это скорее всего его жена.

— Его зовут Бартлетт, и не хочу показаться грубым, но я действительно должен ответить на звонок…

— Ну? — с надеждой спросил Чилдресс. Макнил закрыл телефон и сунул в карман.

— Виллу номер шесть снял некий Бартлетт. Имя дамы нигде не записано.

Движение на острове было небольшим, и черный кабриолет ушел от них всего на милю.

— Бьюсь об заклад, Уайатт движется к Блоуин-Пойнт, — предсказал Чилдресс, имея в виду причал, откуда паромы и туристические суда забирали пассажиров и возвращали их на остров. И верно, через минуту у черного кабриолета замигал правый поворотник. — Черт, я был прав. Уайатт направляется прямо к Блоуин-Пойнт, и нам суждено очередное плавание на чертовой шлюпке. Меня уже тошнит.

— Прими таблетку.

— Не могу, меня от них в сон тянет.

—Тогда нужно было принять одну прошлой ночью, вместо того чтобы выхаркивать свои внутренности, перегнувшись через борт шлюпки.

— Когда будешь докладывать окружному прокурору Эллиоту, не забудь сообщить, что если нам придется сегодня спать в лодке, потому что яхта Уайатта стоит посреди гавани, потребуется катер побольше, а не такая скорлупка, которая подпрыгнвает как бешеная, даже если по воде идет просто рябь. Я еще смирился бы с морской болезнью при условии, что придется терпеть не больше чем полчасика, пока мы гоняемся за ним с острова на остров, но я не могу выполнять работу, когда меня всю ночь выворачивает наизнанку.

Макнил мгновенно сник, потому что второго такого мастера наружного наблюдения, как Чилдресс, было трудно найти, особенно если речь шла о преследовании машины. За рулем ему не было равных, и он легко обходил любую пробку, лавировал, вливался в поток и отрывался от общей массы машин. Кроме того, он каким-то шестым чувством угадывал, куда собирается свернуть Уайатт и когда можно спокойно держаться на расстоянии, подальше от его зеркальца заднего обзора.