Каждый твой вздох

Так ли это?

Ответ она должна получить прямо сейчас! Не потом, когда они встретятся и он сможет обезоружить или отвлечь ее. Простой, прямой ответ. В конце концов, именно Митчел послал ее сюда, ожидая, что она порвет с Эваном в самое кратчайшее время и немедленно поспешит назад. У нее есть полное право ожидать честного ответа на свой вопрос.

Закрыв дверь ванной, она порылась в сумке, извлекла мобильник и проспект «Энклейв» и стала дрожащими пальцами нажимать кнопки. Пульс учащался с каждым звонком. К тому времени как телефонистка подняла трубку, Кейт уже держалась за стену, чтобы не упасть, и, нервно заикаясь, попросила соединить ее с мистером Уайаттом в президентском люксе.

— Простите, мэм, — ответила девушка, — но мистер Уайатт выписался.

— Выписался? Он… он оставил сообщение для меня… то есть для Кейт Донован?

— Минуту, пожалуйста.

Колени Кейт задрожали и подогнулись, но она каким-то чудом удержалась на ногах.

— Нет, мэм. Ничего, — заверила телефонистка.

Кейт снова пошатнулась. В звенящих ушах звучал издевательский голос Митчела: «Я хочу быть уверен, что ты не станешь питать ложных надежд и фальшивых иллюзий относительно того, что происходит между нами… но дальше этого дело не пойдет, потому что все может крайне усложниться… Но я намереваюсь затащить тебя в постель…»

Звук рыданий заглушил его голос, и Кейт, нашарив полотенце, прижала его к лицу в тщетной попытке унять предательские звуки. Отчаянно пытаясь взять себя в руки и уйти отсюда, прежде чем Эван придет из сада, она наконец отбросила полотенце и плеснула в лицо холодной водой, после чего приоткрыла дверь и увидела, что гостиная пуста. Когда слезы снова хлынули из глаз и ослепили ее, она, не глядя, схватила вещи, потащила к двери и повернула ручку. Плечи тряслись от молчаливых рыданий, но она толкнула дверь коленом и почти успела выйти в коридор, когда из дворика появился Эван.

— Кейт, подожди, дай мне помочь…

— Все хорошо, оставайся здесь, — откликнулась она, старательно отворачивая лицо. Только плечи по-прежнему предательски вздрагивали.

— Какого черта…

Он сжал ее плечи, повернул к себе и при взгляде на ее искаженное лицо порывисто прижал к груди.

— Что стряслось, милая?

— Пожалуйста… не будь таким добрым… я бросила тебя ради него, а он… он ушел…

— Не волнуйся, — сухо заверил он, — в данный момент мне как-то не хочется проявлять к тебе что-то вроде доброты. Но буду рад отвезти тебя домой.

Кейт кивнула. На большее ее просто не хватило: горло словно перетянули стальной лентой.

— Я… мне нужно забрать Макса, — прохрипела она наконец.

Стоило Максу увидеть такси, как он привычно прыгнул внутрь и свернулся сзади на полу. Эван только головой покачал.

— Похоже, здесь нам будет тесновато, — вздохнул он, садясь на заднее сиденье рядом с Кейт. И действительно его левое бедро и нога прижались к ее ноге, а для руки места уже не хватило, и он положил ее на спинку сиденья за спиной Кейт.

Они десятки раз сидели вот так, рядом, но теперь обоим было неловко, а легкое прикосновение его руки казалось неприятным. Эван тоже это чувствовал; Кейт ощущала его напряжение. Неудивительно, он обижен и рассержен ее предательством. Она не заслуживает его доброты или сочувствия, и сознание, что он рядом в тот момент, когда она больше всего нуждается и в том и другом, хотя недостойна всего этого, наполнило ее таким стыдом и унижением, что она опустила голову, и слезы градом хлынули на блузку. Макс положил на ее колено свою большую голову и не мигая обожающе уставился на нее. Кейт почесала его за ушами, и две слезинки утонули в густой шерсти. На нее вдруг снизошло, что она даже не извинилась перед Эваном. С трудом проглотив комок, она попыталась найти нужные слова, но смогла произнести только одно:

— Прости… мне очень жаль…

— Я знаю.

Господи, куда подевались все платки? Кейт пошарила в сумочке, но не нашла ни платка, ни салфеток. А слезы уже лились непрерывным потоком.

— У тебя есть бумажные салфетки, или платок, или что-то, чем можно вытереть лицо?

— Наверное. Передай мой рюкзак, я посмотрю.

— Не трудись, — откликнулась она, уже потянув за молнию. — Я сама…

— Не открывай! — выпалил Эван, но было слишком поздно.

Поверх аккуратно сложенных вещей лежала квадратная лазорево-голубая коробочка от Тиффани, перевязанная кремовой лентой. Коробочка с кольцом.

Кейт посмотрела на нее сквозь пелену слез и, уже не стесняясь, закрыла лицо руками и громко заплакала.