Уитни, любимая. Том 2

Он осушил бокал, чтобы заглушить боль, ударившую в сердце, когда он мысленно произнес это имя. Что она делает сейчас? Готовится к свадьбе с Севарином? Или с Дю Биллем? Дю Вилль в Лондоне, он способен утешить ее, заставить смеяться и радоваться, забыть обо всем. Дю Билль больше подходит Уитни, решил Клейтон, задыхаясь от нестерпимой муки. Севарин слабый, никчемный человек, а Дю Билль умен, красив и богат. Кроме того, никто не сможет отрицать, что он — настоящий мужчина, сильный и мужественный. Клейтон всем сердцем надеялся, что Уитни выберет француза. Нет… половиной сердца. Другая половина разрывалась при мысли о том, что Уитни станет женой другого.

Он продолжал терзать себя, вспоминая, как она шепнула в тот вечер: «Я собиралась сказать, что выйду за вас замуж».

И он, жалкий ублюдок, высмеял ее! Злобно, намеренно холодно украл ее невинность. И когда все-таки нашел в себе мужество отстраниться, она обняла его и заплакала. О Иисусе, он фактически изнасиловал ее, а она рыдала у него на груди.

Клейтон с усилием заставил себя не думать о той ночи. Он предпочитал более утонченную пытку и поэтому изводил себя воспоминаниями о счастливых мгновениях вместе с Уитни: вот она беспечно усмехнулась ему на старте перед скачками, как раз за мгновение до выстрела пистолета. «Если согласитесь последовать за мной, охотно покажу вам дорогу».

Клейтон по-прежнему ясно видел ее в саду в вечер маскарада у Арманов. Каким весельем зажглись ее глаза, когда он сказал, что носит герцогский титул. «Вы не герцог! — рассмеялась Уитни. — У вас нет лорнета, вы не чихаете и не храпите, и сомневаюсь, чтобы вы страдали подагрой, хотя бы и в легкой форме. Боюсь, придется вам претендовать на другой титул, милорд».

Он вспомнил тот день, когда они стояли у беседки и она прижималась к нему и целовала с опьяняющей страстью. Господи, каким она могла быть теплым, нежным, любящим созданием… когда не становилась упрямой, мятежной и… самой чудесной в мире.

Клейтон закрыл глаза, проклиная себя за то, что вообще позволил Уитни покинуть Клеймор. Надо было потребовать, чтобы она вышла за него замуж, как только удастся найти священника. А в том случае, если Уитни начала бы сопротивляться, можно было без обиняков объяснить, что, поскольку он уже лишил ее девственности, ей ничего другого не остается. А потом… потом он сумел бы оправдаться и заслужить ее прощение.

Клейтон со стуком поставил бокал на столик и, не обращая внимания на гостей, направился к выходу. Нет, он ничем не мог исправить омерзительное преступление, совершенное в ту страшную ночь. Ничем!

Гости уехали рано утром, и братья отпраздновали свой последний вечер вместе, намеренно, неспешно, решительно напиваясь до бесчувствия и осушая бутылку за бутылкой. Они предавались воспоминаниям о проделках далекого детства, а когда тема была исчерпана, начали рассказывать друг другу непристойные истории, оглушительно хохоча над пошлыми шутками и продолжая пить.

Клейтон потянулся к графину с бренди и вылил последние капли в пустой бокал.

— Господи! — охнул Стивен, восхищенно наблюдая за братом. — Да ты в-выпил… Ос-сушил… прикончил весь чертов бренди!

Он схватил еще один хрустальный графин и подвинул брату:

— Посмотрим, как ты справишься с виски. Клейтон безразлично пожал плечами и вынул пробку из графина.

Стивен затуманенными спиртным глазами наблюдал, как Клейтон наполняет бокал до краев.

— Какого черта ты пытаешься это сделать? Желаешь утонуть в спиртном?

— Пытаюсь, — сообщил Клейтон гордым, но абсолютно пьяным тоном, — раньше тебя впасть в забытье, и будь что будет.

— Вероятно, тебе это удастся, — кивнул Стивен. — Ты всегда во всем меня опережаешь. С твоей стороны было очень несправедливо вообще родиться, старший братец.

— Верно. И я не должен был этого делать… жаль, что так случилось… но она… она жестоко отплатила мне…

Хотя язык его слегка заплетался, в словах было столько беспросветной боли и отчаяния, что Стивен, вскинувшись, пристально уставился на брата.

— Кто отплатил тебе за то, что ты родился?

— Она.

Стивен тряхнул головой, отчаянно пытаясь выгнать алкогольные пары, туманившие мозг, и сосредоточиться.

— Кто это… она?

— Зеленоглазая колдунья, — мучительным шепотом выдавил Клейтон. — Она заставляет меня платить.

— И чем ты заслужил такую месть?

— Сделал предложение, — хрипло пробормотал Клейтон. — Дал ее глупому отцу сто тысяч фунтов. Но Уитни отказала мне.