Нечто чудесное

– Вы, кажется, ни секунды не сомневаетесь, что я способна на это, – раздраженно рявкнула Александра.

– Совершенно верно.

Именно его невыносимо дерзкая ухмылка и несгибаемое высокомерие заставили Александру круто повернуться И направиться к двери.

Джордан едва успел поймать ее за руку и потянуть назад.

– Вы не покинете меня, пока мы не придем к соглашению, – спокойно и властно бросил он. – Либо мы заключаем пари, либо я увезу вас в Хоторн под стражей, если понадобится, и не обещая ни гроша, даже если вы через три месяца решите уйти.

Он снова прав: положение самое безвыходное. Подняв голову, Александра взглянула мужу в глаза и с неприязнью прошипела:

– Пари.

– Вы согласны на условия?

– С величайшей неохотой, ваша светлость, – процедила она и, выдернув руку, шагнула к двери.

– Джордан, – сказал он ей вслед. Александра повернулась:

– Прошу прощения?

– Меня зовут Джордан. Пожалуйста, на будущее помните это.

– Предпочитаю не звать вас по имени. Предостерегающе подняв руку преувеличенно-насмешливым жестом, Джордан предупредил:

– Милая, будьте поосторожнее, иначе проиграете пари меньше чем за пять минут. Вы согласились быть послушной, любящей и покорной женой. Я предлагаю вам звать меня по имени.

Пронзив мужа негодующим взглядом, Александра, однако, величественно наклонила голову:

– Как пожелаете.

Александра уже вышла из кабинета, прежде чем Джордан сообразил, что она умудрилась вообще никак не назвать его. Едва заметно улыбаясь, он рассеянно повертел в руках пресс-папье, предвкушая чарующие, сладостные дни в сельском поместье вместе с обольстительной, хотя и чересчур упрямой женой.

Глава 24

Восемь сопровождающих в ливреях, на гарцующих конях с бордовыми флажками, на которых золотом сиял герб герцогов Хоторнов, ехали впереди процессии, состоявшей из великолепной кареты Джордана и трех других, с багажом и слугами. Еще восемь сопровождающих следовали позади. Весь день они проезжали бесчисленные деревни, поля и луга. Крестьяне выстраивались вдоль дороги, чтобы полюбоваться необычным зрелищем: трепещущие флажки, бряцающая серебряная сбруя, форейторы в бордовых с золотом ливреях и черный лакированный экипаж с гербом Хоторнов.

Они миновали подъездную аллею, ведущую к дому Тони, и Александра с удовольствием подумала, что скоро увидится с его матерью и братом. Они были так добры к ней, а особняк казался более удобным и уютным по сравнению с гнетущим великолепием Хоторна.

Едва заметная загадочная улыбка играла в уголках губ Александры, когда они приблизились к деревушке Уинслоу неподалеку от Хоторна. Их процессия повсюду привлекала всеобщее внимание, но такого она еще не видела. Все население Уинслоу высыпало на улицу и дорогу, жизнерадостно размахивая цветными шарфами и платками. Очевидно, слуги были высланы вперед, чтобы предупредить обитателей Хоторна о приезде хозяина, и новость быстро достигла деревни.

Как отличались эти радостные, взволнованные крики от равнодушного приветствия, полученного Энтони полтора года назад, когда те же самые обитатели Уинслоу отдавали долг вежливости новому герцогу!

– Вы довольны чем-то? – поинтересовался Джордан, наблюдавший за ней.

Александра, сама того не сознавая, обратила на него всю силу своей ослепительной улыбки.

– Мне нравятся такие зрелища, – призналась она, виновато смеясь. – Должно быть, это детство во мне говорит.

Джордан, всего минуту назад думавший лишь о том, чтобы поскорее, возможно даже сегодня ночью, заронить в нее семена новой жизни, попытался подавить пламя жаркого вожделения, едва не испепелившее его.

После неохотного согласия на пари он ожидал, что жена всю дорогу будет капризничать и дуться, но, к его растущему смущению, с того мгновения, как они покинули Лондон, Александра обращалась с ним с вежливой сердечностью, хотя и немного застенчиво. Безуспешно попытавшись найти причину столь необъяснимой перемены настроения, Джордан решил наконец без обиняков спросить, в чем дело.

Александра, испуганно встрепенувшись, отвернулась от окна и смущенно взглянула на руки, прежде чем медленно поднять на него свои прекрасные глаза.

– У меня было время все обдумать, милорд, – искренне ответила она, – и я решила, что условия вашего пари более чем справедливы. Вы так же, как и я, не хотели этого брака, и никого из нас нельзя винить за то, что мы друг другу не подходим. Вы предложили мне выход из этой невозможной ситуации. Большинство мужчин на вашем месте и не подумали бы сделать это! Поэтому с моей стороны будет непростительной грубостью плохо относиться к вам следующие три месяца.