Нечто чудесное

– Не понимаю, почему это вас тревожит? – уничтожающе бросил он. – Она ослушалась моих приказов, что должно, скорее, беспокоить меня. Это, однако, еще не причина подозревать ее в… – Он осекся, не в состоянии выговорить ужасное слово.

– Соучастии? – невозмутимо договорил Фокс. – Возможно, нет, по крайней мере пока. Мои люди, которые наблюдают за домом лорда Энтони, утверждают, что его мать и брат оставались в комнатах. Но должен уведомить, что уже через четверть часа лорд Энтони и ваша жена покинули дом вместе и направились в сад, подальше от любопытных глаз. Они долго разговаривали, и хотя Олсен не смог подслушать, о чем шла речь, все-таки было ясно, что беседа носила весьма серьезный характер, судя по жестам и выражениям лиц. – Сыщик перевел взгляд с молчаливого Джордана на какую-то одному ему видимую точку на противоположной стене. – За время, проведенное в саду, они обнимались и целовались. Дважды.

Боль, подозрение и сомнения раскаленными кинжалами пронзили мозг и душу Джордана. Перед глазами стояла ужасная картина: Александра в объятиях Тони… их губы слились… руки…

– Но, насколько я могу судить, поцелуи не были продолжительными, – разорвал напряженную тишину голос Фокса.

Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы немного успокоиться, Джордан на мгновение закрыл глаза и объявил уже совершенно другим тоном – ледяным, невозмутимо-убежденным, не допускающим возражений:

– Моя жена и кузен – родственники, более того, друзья, и поскольку ее светлость не знает, что его подозревают в неоднократных попытках убить меня и что ее жизни тоже может угрожать опасность от рук того же человека, следовательно, вне всякого сомнения, посчитала мое запрещение неразумным и несправедливым и поэтому не подумала подчиниться.

– Ее светлость намеренно пренебрегает вашими приказаниями, и вы не находите это… э-э-э… подозрительным? Или по крайней мере странным?

– Я нахожу это возмутительным, – с уничтожающим сарказмом процедил Джордан, – но ни в коем случае не подозрительным и тем более странным. Моя жена, черт возьми, с самого детства привыкла поступать как ей заблагорассудится! Весьма неприятная привычка, от которой я стараюсь ее избавить, но это еще не делает герцогиню добровольной пособницей убийцы.

Поняв, что спорить бесполезно, Фокс вежливо кивнул и, нерешительно встав, направился было к двери, но следующие слова заставили его застыть на месте.

– На будущее, Фокс, – сухо велел Джордан, – велите вашим людям держаться подальше, когда мы с женой отправляемся на прогулку. Я нанял их искать возможного преступника, а не шпионить за нами.

– Ш-шпионить за в-вами? – пролепетал окончательно сбитый с толку Фокс. Джордан коротко кивнул:

– По пути домой я видел в лесу двух ваших сыщиков. Они следили отнюдь не за появлением незнакомцев, а за моей женой. Избавьтесь от них.

– Должно быть, тут какая-то ошибка, ваша светлость. Мои люди – прекрасно обученные профессионалы и знают свое дело…

– Я сказал: избавьтесь от них!

– Как вам будет угодно, – поклонился Фокс.

– Кроме того, если ваши люди будут как следует выполнять свою работу, мы с женой сможем бродить по окрестностям, не боясь опасности. Я не собираюсь жертвовать своей свободой и день и ночь скрываться в доме. И, уж поверьте, сам сумею защитить жену.

– Ваша светлость, – начал Фокс, умиротворяющим жестом протягивая руки, – по многолетнему опыту я знаю, что подобные ситуации весьма, мягко говоря, мучительны, особенно для человека вашего положения. Но я пренебрег бы своим долгом, если бы не напомнил, что ни на чем не основанное решение лорда Таунсенда покинуть столицу в самый разгар сезона делает его главным подозреваемым. Кроме того, я и мои люди стараемся лишь охранять вашу жену…

– За что я и плачу вам целое состояние, – язвительно напомнил Джордан. – Следовательно, не мешало бы вам все-таки делать по-моему!

Фокс, давно привыкший к несправедливым претензиям и нападкам знати, смиренно кивнул:

– Постараемся, ваша светлость.

– И я не потерплю никаких беспочвенных обвинений адрес моей жены.

Фокс снова поклонился и вышел. Но едва двери кабинета затворились за ним, полнейшая уверенность в собственной правоте медленно покинула Джордана. Сунув руки в карманы, он прислонился головой к спинке стула и прикрыл глаза, безуспешно пытаясь выкинуть из памяти слова сыщика, сотнями назойливых молоточков стучавшие в мозгу: