– Что за странные высказывания? – смеясь, упрекнул он жену, не обращая внимания на окружающих, глазевших на супругов в благоговейном страхе. – Подобные подстрекательские цитаты могут привести к мятежу!
Он посторонился, и ученики, верно истолковав его движение как позволение расходиться, поспешно вскочили и потянулись к двери.
– Они слова вам не сказали, – удивилась Александра, глядя, как обычно дружелюбные, жизнерадостные ученики виновато пробегают мимо и скрываются в лесу.
– Потому что я слова им не сказал, – с полнейшим равнодушием объяснил Джордан.
– Но отчего же? – нерешительно спросила Александра; удовольствие от его неожиданного прихода почти затмило смущение и робость.
– В отличие от многих землевладельцев мои предки никогда не были в дружеских отношениях со своими арендаторами, – пожав плечами, ответил Джордан.
Перед ее мысленным взором снова всплыло видение: маленький одинокий мальчик, которому запрещено с обитателями поместья. Глаза разговаривать Александры наполнились слезами нежности. Сгорая от желания обрушить на него всю любовь, накопившуюся в сердце, она взяла мужа под руку и прошептала:
– Не ожидала увидеть вас сегодня днем. Что привело вас сюда?
«Мне не хватало тебя», – подумал он, но вслух солгал:
– Я рано закончил работу. – И, сжав ее ладонь, Джордан повел жену по переднему газону в беседку на дальнем берегу озера.
– Это мое любимое место в Хоторне, – признался он, прислонясь к одной из белых колонн, поддерживавших крышу беседки, и рассеянно оглядывая лес и озеро, безразличный к посаженным ею на поляне цветам.
– Думаю, если пересчитать все часы, проведенные мной здесь в детстве и юности, они сложатся в годы.
Радостно взволнованная оттого, что муж наконец-то готов открыть ей сердце, Александра улыбнулась.
– Это место стало и моим любимым. Что вы делали, когда бывали здесь? – спросила она, вспоминая собственные фантазии и грезы о счастье с Джорданом, яркие и безнадежные, похожие на сны, которые она придумывала, сидя на цветных подушках в беседке.
– Учился. Мне не очень нравилась классная комната.
Да и гувернер тоже.
Улыбка Александры померкла при мысли о красивом одиноком мальчике, вынужденном стараться во всем превзойти своих сверстников.
Джордан заметил сиявшую в ее глазах нежность и усмехнулся, совершенно не подозревая, почему ее отношение к нему так разительно изменилось.
– А что делала ты?
Александра неловко пожала плечами:
– По большей части мечтала.
– О чем?
Уже не помню.
К счастью, Джордан избавил ее от необходимости отвечать. Повернувшись лицом к лесу, он недоуменно нахмурился.
– Что это? – удивился он и, выпрямившись, зашагал к поляне, в середине которой возвышалась мраморная пирамида с высеченными на ней словами:
Джордан Эддисон Мэттью Таунсенд Двенадцатый герцог Хоторн Родился 27 июня 1786 года Умер 16 апреля 1814 года Джордан, очевидно, не поверил собственным глазам и с видом неописуемого, почти комического отвращения осведомился у Александры:
– Энтони засунул меня сюда, в самую глушь? Неужели я, по его мнению, не заслужил даже места на семейном кладбище?!
Александра невольно хмыкнула, удивляясь столь забавной реакции на свою предполагаемую гибель, увековеченную в мраморе.
– Там тоже стоит памятник. Но я… мы посчитали, что это такое чудесное место… и решили поставить небольшой знак в память о вас.
Она помолчала, не зная, заметил ли Джордан, что полянка расчищена и вокруг высажены цветы, но, не дождавшись ответа, весело добавила:
– Вы не замечаете здесь никаких перемен? Джордан огляделся, равнодушный к безмятежной красоте, созданной руками Александры.
– Нет. А разве что-то изменилось?
Александра закатила глаза в притворном отчаянии:
– Ну как вам не стыдно! Не обратить внимания на такой чудесный цветник!
– Цветник! – воскликнул он без особенного интереса. – Да, теперь я вижу.
Он отвернулся, но Александра не желала сдаваться:
– Вы хорошо разглядели? Скажите, не оборачиваясь, какого они цвета. Джордан насмешливо покачал головой и, взяв ее под руку, повел к дому.
– Желтые? – немного подумав, объявил он.
– Розовые и белые.
– Почти угадал, – пошутил Джордан. Но по пути домой почему-то впервые заметил, что розы, обильно цветущие на ухоженных клумбах, разделены по оттенкам и нежно-розовые напоминают о губах Александры. Слегка смущенный столь не присущей ему чувствительностью, которую она пробуждала в нем, Джордан посмотрел на ее склоненную головку. Однако следующая мысль оказалась еще более постыдно-сентиментальной: до его дня рождения осталось меньше недели. Интересно, обратила ли она внимание на дату, когда они стояли у плиты?