Нечто чудесное

– Только необученных и непослушных, – буркнул он, не сумев, однако, устоять против заразительного веселья ее мелодичного смеха.

– Я назову его Генри! – внезапно объявила Александра.

– Почему?

– Потому что если он когда-нибудь превратится, в огромного мохнатого зверя, то будет похож на Генриха Восьмого.

– Верно, – хмыкнув, согласился Джордан, чувствуя, как с каждой минутой, проведенной в ее обществе, у него улучшается настроение.

Остаток пути прошел в оживленных беседах обо всем на свете. К своей радости, Александра выяснила, что ее муж чрезвычайно образован, начитан и сам ведет дела в обширных поместьях, не говоря уже о десятках других деловых предприятий, сущность которых была ей совершенно недоступна. Из всего этого Алекс сделала вывод, что он способен взвалить на плечи любую ответственность и неукоснительно выполнить свой долг. Похоже, она уже заразилась болезнью, называемой идолопоклонством, причем в одной из самых тяжелых форм.

Джордан, со своей стороны, лишний раз убедился в том, что Александра действительно чувствительная, остроумная, неглупая и на удивление образованная. Он понял также, что жена куда более наивна во всем, что касается отношений между мужчиной и женщиной, нежели он предполагал. Доказательство он получил позже, после долгого, превосходно приготовленного ужина в гостинице, где им предстояло провести ночь. Чем дольше Джордан смаковал портвейн, тем более нервной и озабоченной казалась Александра. Наконец она вскочила и стала тщательно расправлять юбку, делая вид, что разглядывает ничем не примечательный дубовый столик.

– Превосходная работа, не так ли?

– Не особенно.

– Когда я смотрю на какую-нибудь утварь, – с отчаянием продолжала Александра, – мне всегда хочется узнать побольше о человеке, который так много трудился, чтобы ее сделать… ну… был ли он высоким или коротышкой, веселым или угрюмым… все такое.

– Неужели? – резко бросил он.

– Да. А вам?

– Нет.

Повернувшись спиной к нему, Александра осторожно Предложила:

– Думаю, мне стоит взять Генри и прогуляться с ним перед сном.

– Александра.

Спокойный, почти безразличный голос заставил девушку застыть на месте. Она обернулась:

– Да?

– Не надо так отчаянно трусить. Я не имею ни малейших намерений спать с тобой сегодня.

Александра, мечтавшая лишь о том, чтобы поскорее добраться до ночной вазы, ошеломленно уставилась на мужа:

– Мне это и в голову не приходило. Почему вам вдруг может понадобиться ложиться в моей комнате, ведь гостиница достаточно велика, и вы, конечно, без труда снимете еще одну!

На этот раз настала очередь Джордана ответить ей непонимающим взглядом.

– Прошу прощения? – пробормотал он, не веря своим ушам.

– Разумеется, я буду рада, если вы разделите со мной постель, – тут же поправилась она, почему-то чувствуя, что была по меньшей мере невежлива, – но не могу понять, к чему вам это. Сара, наша бывшая экономка, всегда утверждала, что у меня привычка метаться во сне, словно вытащенная из воды рыба, и я, конечно, стану всю ночь вас будить. Вы не возражаете, если я поднимусь наверх?

Несколько мгновений Джордан потрясенно смотрел на нее, забыв о поднесенном к губам бокале с вином, но тут же тряхнул головой, словно пытаясь собраться с мыслями.

– Конечно, нет, – ответил он странным, сдавленным голосом. – Как пожелаешь.

Глава 9

Джордан велел кучеру остановиться у следующей поляны рядом с обочиной, и Александра облегченно вздохнула. Они ехали без отдыха с самого обеда, и ей не терпелось пройтись и размять затекшие ноги. Однако муж развалился на сиденье и не выказывал ни малейших признаков утомления – должно быть, потому, что его костюм был не в пример удобнее.

Одетый в желтовато-коричневые лосины, сапоги и сорочку с широкими рукавами и распахнутым воротом, он явно был гораздо лучше подготовлен к долгому путешествию, чем Александра. Сегодня на ней три нижние юбки, ярко-желтая верхняя и белая шелковая блузка под желтой ротондой, отделанной темно-синей тесьмой. На шее красуется шарф в желто-бело-голубую полоску, руки затянуты в желтые перчатки, на голову задорно надвинута соломенная шляпка, украшенная желтыми лентами и шелковыми розами и завязанная под подбородком. Ей было жарко, душно, и при мысли о глупых молодых леди, стремившихся следовать столь дурацкой моде, в душе девушки кипела глухая ненависть. До чего же несправедливо, что джентльмены могут одеваться как захотят!