Наконец-то вместе

На Ли нахлынуло такое облегчение, что она едва не заплакала.

— Если верить прогнозу, — продолжал Труманти, — скоро погода переменится. Я только сейчас разрешил использовать полицейские вертолеты, чтобы начать поиски, едва облачность поднимется и видимость улучшится до безопасного уровня. Придется облететь большую площадь, так что надеяться еще рано. А пока к вам прикреплены лучшие детективы капитана Холланда, которые не упустят ни одного следа, будьте уверены.

— Не знаю, как вас и благодарить, — с чувством ответила Ли.

Она и Логан часто встречались в обществе с комиссаром Труманти и его женой, но не были так хорошо знакомы, как с мэром, а ведь мэр и не подумал предложить ей помощь. Поэтому она и не ожидала ничего хорошего от Труманти, и все же он оказался сильным, решительным союзником, настоящий дар с небес. Ли решила также спросить его, стоит ли обращаться в ФБР.

— Я сказала мэру Эдельману, что подумываю попросить помощи у ФБР, — начала она.

Реакция Труманти оказалась настолько негативной, что Ли уже испугалась, не оскорбила ли она департамент полиции и лично комиссара.

— Вы зря потратите время, миссис Мэннинг, — перебил он сухим и холодным тоном. — Если только вы ничего не утаили от наших детективов, то поверьте, нет ни единого доказательства, ни самой крошечной детали, ни малейшего указания на то, что исчезновение вашего мужа связано с каким бы то ни было преступлением, не говоря уже о случаях, подпадающих под ведение Федерального бюро расследований.

— Видите ли, тот преследователь… — попыталась вставить Ли.

— Преследователь, который, насколько я понимаю, ограничил свою деятельность, причем самую минимальную, географической областью, целиком находящейся в юрисдикции нью-йоркского департамента полиции. Не нарушен ни один федеральный закон. Мало того, на этом этапе вряд ли полиция сможет предъявить ему какое-то серьезное обвинение, кроме того, что ему угодно делать себя посмешищем.

Каждый раз, когда он подчеркивал слово «федеральный», Ли чувствовала себя словно ребенок, которого отчитывает суровый отец. Значит, комиссар недоволен! И это тот человек, в чьей помощи и содействии она так нуждается!

— Понимаю. Я просто пыталась помочь, — смиренно пробормотала она. Ах, да что там смиренно! Она стала бы ползать на коленях перед Труманти, если бы это помогло Логану. — Как по-вашему, что я еще должна сделать?

Его тон мгновенно и определенно смягчился.

— Да. Я хочу, чтобы вы как можно больше отдыхали и берегли себя, с тем чтобы, когда мы найдем Логана, он не упрекнул нас за то, что мы плохо заботились о его жене.

— Постараюсь, — пообещала Ли. — Вероятно, завтра я вернусь домой.

— Вы достаточно хорошо чувствуете себя, чтобы выписаться? — спросил он пораженно.

Ли уклонилась от ответа, но честно призналась в другом:

— В больницах я ощущаю себя бессильной и подавленной.

— Я тоже, — рассмеялся Труманти. — Ненавижу чертовы палаты, и пока не окажусь дома, все кажется, что еще больше заболел.

И тут Ли запоздало вспомнила, что Труманти ведет долгую, тяжелую битву с раком простаты, битву, которую, по слухам, вот-вот проиграет. Она попыталась сказать что-то хорошее, доброе, но не нашлась со словами.

— Спасибо за все, — прошептала она на прощание. — Вы были невероятно добры.

Глава 7

— Я хочу завтра вернуться домой, — объявила Ли доктору, когда тот в пять вечера пришел осмотреть ее.

Он поднял глаза от истории болезни. Лицо пожилого врача показалось Ли непроницаемым.

— Это невозможно.

— Но сегодня я несколько раз вставала с постели и даже прогулялась по коридору. Кроме того, мне совершенно не нужен фиксирующий воротник. Со мной все в порядке, — настаивала Ли.

— Далеко не в порядке. У вас серьезное сотрясение мозга, переломы ребер, и мы еще не знаем, стоит ли снимать воротник.

— У меня почти ничего не болит.

— Только потому, что вам колют сильное болеутоляющее. Вы смотрели на свое тело под рубашкой?

— Да.

— Видели свое лицо в зеркале?

— Видела.

— И как вы опишете то, что видели?

— Я выгляжу так, словно побывала в аварии.

— Вы похожи на оживший баклажан, — сообщил доктор, но, заметив, что пациентка по-прежнему исполнена упрямой решимости, сменил тактику:

— Репортеры и фотографы все утро толкутся внизу, надеясь поймать вас врасплох. Не желаете же вы, чтобы кто-то узрел вас в таком виде? В конце концов, вам нужно поддерживать имидж.