Рай. Том 2

— Понимаешь, несмотря на все, в глубине души я знала, как ты в действительности относишься ко мне и малышке.

— И как же, — проворчал Мэтт, — я в действительности к вам относился?

Удивленная неожиданно сухим тоном, Мередит подняла голову и с мягкой улыбкой, желая показать, что ничуть не обижается, пояснила:

— По-моему, ответ на это очевиден — ты чувствовал себя обязанным терпеть нас. Переспал всего однажды с глупенькой восемнадцатилетней девственницей, которая из кожи вон лезла, чтобы соблазнить тебя, у которой не хватило ума даже на то, чтобы предохраняться, и посмотри только, что случилось!

— И что случилось, Мередит? — допытывался он.

— Что случилось? Я приехала к тебе, чтобы сообщить радостную новость, а ты проявил благородство — женился на девушке, которую вовсе не хотел.

— Не хотел, перебил он резким тоном, противоречащим щемящей нежности слов:

— Да я хотел тебя каждую минуту моей проклятой жизни!

Мередит молча смотрела на него, потрясенная, счастливая, сомневающаяся, зачарованная.

— И ты была не права… — сказал он, мгновенно смягчившись, сжимая ладонями ее залитое слезами лицо, осторожно вытирая соленые капли. — Будь я рядом с тобой в госпитале, наверняка смог бы помочь.

— Как? — дрожащим голосом шепнула она.

— Вот так, — выдохнул он и, все еще не отнимая рук, наклонил голову и коснулся губами ее губ. Бесконечная нежность его поцелуя совершенно лишила Мередит сил и воли, и слезы опять покатились по лицу, слезы, которые она, казалось, все успела выплакать. — И вот так…

Его губы скользнули к уголкам ее глаз, и Мередит ощутила прикосновение его языка, слизывавшего горячие капли.

— Я бы увез тебя из госпиталя домой и держал тебя в объятиях… вот так… — пообещал он, мучительно выдавливая слова, и привлек Мередит к себе; теплое дыхание посылало по ее спине дрожь озноба. — А когда ты поправилась бы, мы любили бы Друг Друга, а позже… если бы ты захотела, подарил бы тебе еще одного малыша…

Он не повторил «вот так», но когда положил ее на постель и сам лег рядом, Мередит поняла, что хотел сказать Мэтт. Знала так же твердо, как то, что с ее стороны не правильно, плохо позволять ему снимать с себя свитер и расстегивать джинсы, так же твердо, как то, что ей невозможно подарить ему ребенка. Но Господи, какое счастье… какое счастье притвориться хотя бы раз, однажды сделать вид, что все происходит на самом деле, что это реальность, а прошлое было лишь дурным сном, от которого всегда можно очнуться.

Сердце отчаянно уговаривало ее попытаться, но еле слышный голос разума предупреждал, что это ошибка.

— Это несправедливо… не правильно, — шепнула Мередит, когда Мэтт наклонился над ней; обнаженная грудь и руки отливали бронзой в свете лампы.

— Правильно, — свирепо процедил он, и его губы завладели ее губами, раскрывая их со знакомой настойчивостью.

Мередит закрыла глаза и позволила сну завладеть собой. Только в этом сне она была не просто сторонней наблюдательницей, а участницей, сначала застенчивой и неловкой, как всегда, когда сталкивалась с его нескрываемо-дерзкой чувственностью, опытностью и безупречным умением обращаться с женщинами. Его рот терзал ее сладостной пыткой, язык обводил очертания губ, проникая во влажные глубины, руки скользили по бедрам, ногам, талии, с мучительной неумолимостью поднимаясь к груди. Мередит, внутренне застонав от накатившего исступленного восторга и нахлынувшего смущения, запуталась пальцами в жестких курчавых завитках на мускулистой груди, лаская гладкую кожу. Его губы становились все более требовательными, ладони почти касались набухших грудей, большие пальцы поглаживали бедра и когда Мередит показалось, что она вот-вот умрет от жажды, его язык ворвался в ее рот, а руки завладели нежными холмиками, дразня, гладя, сжимая, инстинктивно растирая затвердевшие соски. Долго подавляемый крик вырвался из груди Мередит. Сдержанность и смущение куда-то исчезли. Ее тело натянулось, словно струна, выгнулось, и Мередит лихорадочно пробежалась ладонями по могучим мышцам его рук, встречая и приветствуя вторжение его языка, сплетая свой язык с его в едином чувственном танце, перекатываясь на бок вместе с Мэттом. Мэтт оторвался от нее, и Мередит протестующе-невнятно простонала что-то, но тут же вздрогнула от восторга, когда он поцеловал ее в ушко, скользнул губами по шее, груди и наконец завладел напряженным соском, нежно покусывая тугой бутон.