Блондинка или брюнетка?

— Прежде всего ты представила бы нас друг другу, — заявил Эван с усмешкой. — Потом я бы сказал, что очень рад познакомиться с ним и счастлив, что женился на его прекрасной дочери. После чего пожелал бы ему благополучного возвращения в Венецию.

— Если бы отец решил последовать за нами, то вряд ли бы он просто пожал тебе руку, а потом сразу отправился обратно, — заметила Бьянка, не глядя на Эвана.

— Я обещал развлекать тебя во время плавания, но, может, тебе надо совсем другое? Например, придумывать всякие затруднения, а потом думать, как их разрешить…

— В данном случае ты прав, — кивнула Бьянка. Эван тяжко вздохнул, но тотчас же снова улыбнулся:

— Ну хорошо. Я бы сообщил твоему отцу, что я от тебя без ума и не собираюсь расставаться с тобой. Что бы он тогда сделал? Ты ведь его прекрасно знаешь, так скажи мне…

Бьянка, нахмурившись, задумалась.

— Я даже боюсь думать о том, что могло бы произойти, но уверена: он больше не считает меня своей дочерью. Так что ты в безопасности.

— Я в безопасности? — рассмеялся Эван. — Ты что, действительно думаешь, что он смог бы что-то предпринять?

— Да, я так думаю. — Бьянка наконец взглянула на него, и Эван увидел, что ее прекрасные изумрудные глаза наполнились слезами. — Думаю, что если бы он захотел убить тебя, то легко мог бы сделать это.

Откинувшись на спинку стула, Эван в изумлении уставился на Бьянку — она говорила с такой уверенностью. Проклятие, как ему хотелось спросить, что ей известно о смерти Чарльза! Но он не решался сказать жене, кто он такой и зачем прибыл в Венецию. Прежде Эван не сомневался, что убийца — Паоло Саммарезе. Но неужели убийца Чарльза — ее отец? Что ж, скоро он это узнает. Венецианский корабль может в любой момент появиться на горизонте.

— Я полагал, раз твой отец — советник дожа, то он всего лишь дипломат, не более. Разве я ошибался?

— Да, он опытный дипломат, но мы ведь говорили о другом…

— О да, конечно. Но неужели твой отец мог бы желать моей смерти?

— Я бы не позволила ему убить тебя, Эван, — ответила Бьянка и неожиданно улыбнулась. — И потом, я уверена, что он отказался от меня. Так что ему нет до нас дела, и я не боюсь, что стану вдовой.

— Будем надеяться, что ты не станешь вдовой, моя дорогая. — Эван поспешно допил чай. Ему не терпелось подняться на палубу, но он медлил. — И вот что, Бьянка… Тебе не следует покидать каюту. Впредь ты будешь ждать меня здесь. Я не хочу, чтобы ты одна ходила по палубе. Ты можешь оступиться, упасть, подвернуть ногу… лучше я сам буду сюда спускаться, чтобы проводить тебя на прогулку. Кстати, сегодня чудесный день. Уверен, что тебе не хочется сидеть здесь в одиночестве.

Бьянка поставила чашку на поднос и, поднявшись, взяла накидку.

— Да, я хотела бы проводить время на палубе, с тобой. Если только я не буду помехой.

— Конечно, не будешь, — ответил Эван со смешком и поцеловал жену.

Он повернулся к двери, но Бьянка придержала его за рукав.

— Я бы хотела поговорить с тобой о Тимоти.

— А что с ним такое? — спросил Эван, нахмурившись.

— Утром тебя здесь не было, и мне пришлось попросить его помочь мне одеться. Надеюсь, ты не осуждаешь меня за это? Я ведь не знала, когда ты вернешься. — Прежде чем Эван успел ответить, она продолжила: — Он сказал мне, что ты заботишься о его овдовевшей матери и маленьких братьях. Это правда?

Эван в смущении кивнул:

— Да, я помогаю им, как могу. Я не допущу, чтобы семьи погибших в бою матросов просили милостыню на улицах.

— Значит, есть и другие? — спросила Бьянка. — Значит, ты помогаешь не только семье Тимоти?

Эван предпочитал не распространяться о подобных вещах, но он понимал: если Бьянка узнала о семье Тимоти, то узнает и об остальных.

— Да, я многим помогаю. Но я ведь состоятельный человек, Бьянка, поэтому готов поделиться с вдовами и сиротами.

— Да, конечно. А кто сейчас отвечает за Тимоти, ты или капитан Саммер?

Эван не задумываясь ответил:

— Я, а что?

— Тимоти нужна новая одежда. Его также нужно подстричь. Более того, я сомневаюсь, что он преуспел в учении, так что ты должен найти ему учителя.

Насмешливо глядя на жену, Эван спросил:

— Неужели твое желание иметь детей так велико, что ты решила заодно усыновить и Тимоти?

Щеки Бьянки покрылись румянцем. Она воскликнула:

— Нет, дело вовсе не в этом! Но ведь ты не хочешь, чтобы юнга на твоем судне ходил в лохмотьях и не умел читать и писать?!