Блондинка или брюнетка?

— У нас не очень много времени, так что ты должна слушать меня внимательно, — проговорила Марион. — Я была слишком больна, чтобы встретить тебя подобающим образом, когда Эван привез тебя. Теперь же я надеюсь, что мы станем подругами. Но прежде ты должна узнать правду, почему ты здесь.

Пристальный взгляд Марион и ее загадочные слова смутили Бьянку.

— Я здесь потому, что я жена Эвана и он любит меня. Какая еще может быть правда?

— Именно это я и хочу тебе объяснить! — воскликнула Марион. — Эван сказал мне, что ты не знала Чарльза. Странно… ведь он так любил тебя. Вот, позволь мне прочитать тебе несколько страниц из его дневника. Это последние записи, сделанные им перед смертью. — Марион все время вглядывалась в лицо Бьянки, чтобы убедиться, что та слушает внимательно. — Чарльз замечательно описал тебя, разве не так? Твои волосы похожи на тончайшие золотые нити, а глаза сияют, словно изумруды. Ты показалась бы богиней любому молодому человеку с такой поэтической душой, как у моего Чарльза. Да, вы были бы замечательной парой, но, увы, у тебя, оказывается, было столько поклонников, что ты даже не помнишь его имени.

— Миссис Грей, ваш сын был прекрасным молодым человеком, но я совершенно уверена в том, что мы никогда не встречались.

— Знала ты Чарльза или нет — это уже не имеет значения, моя дорогая. Важно то, что он жизнью заплатил за любовь к тебе. Когда Эван весной отправился в Венецию, чтобы найти тебя, мне даже в голову не приходило, что он привезет тебя сюда. Боюсь, что я очень плохо относилась к тебе, однако теперь ты, конечно, понимаешь, почему мне так не хотелось принимать тебя в нашу семью. Но раз Эван простил тебя, то я решила поступить так же и надеюсь, что мы станем подругами.

— Вы хотите сказать, что Эван считал меня причастной к убийству Чарльза?! — воскликнула Бьянка.

Марион понизила голос до шепота:

— Это было не просто подозрение. Эван прочитал дневник Чарльза и понял, что его смерть — на твоей совести. Он отправился в Венецию только для того, чтобы отомстить. А как лучше всего отомстить? Жениться на женщине, из-за которой убили брата. Хотя Чарльз не завоевал твоего сердца, зато это удалось Эвану, правда ведь?

Бьянка едва не задохнулась от гнева.

— Нет, я вам не верю! Ни один мужчина не может быть таким жестоким и хладнокровным!

— О, мой сын вовсе не хладнокровен, — возразила Марион. — Напротив, он очень горяч! — Вытащив платок из кармана, она развернула его, чтобы показать Бьянке. — Найти тебя было нетрудно, моя дорогая. Ведь твоя девичья фамилия Антонелли, не правда ли?

Бьянка со слезами в глазах смотрела на платок.

— Нет-нет, здесь, должно быть, какая-то ужасная ошибка, — прошептала она.

— Единственная ошибка состоит в том, что Эван не рассказал тебе о подлинных причинах своего поступка. Я умоляла его сказать тебе правду, но он отказался. Мне кажется, что мужчине не подобает скрывать от жены подобные тайны, не правда ли? Впрочем, ты и сама бы вскоре обо всем узнала, я не сомневаюсь в этом.

Слезы катились по щекам Бьянки. Откинувшись на подушки, она вспоминала встречи с Эваном в Венеции. Он казался ей тогда таким искренним… Неужели его чувства были притворством? Эта мысль причиняла невыносимую боль.

— Миссис Грей, прошу вас, уйдите, — прошептала Бьянка. — Я бы хотела остаться одна.

— Моя дорогая, ты не должна себя так изводить, иначе тебе станет еще хуже. Эван простил тебя, мы все простили. Я бы не сказала тебе сегодня правду, если бы знала, что ты так тяжело воспримешь ее. — Марион медленно поднялась, скрывая насмешливую улыбку. Наклонившись, она вложила платок в дрожащие руки Бьянки. — Вот, возьми, он может тебе понадобиться, а я и так хорошо помню моего дорогого Чарльза.

Марион ушла, а Бьянка вновь вспомнила встречи с Эваном в Венеции; теперь он казался ей совершенно другим человеком. При первой встрече он был не очень-то любезен — очевидно, не сумел скрыть свои истинные чувства и невольно выдал себя. Но она была слишком увлечена этим человеком и поверила его лживым словам при следующих встречах. Сейчас-то ей стали понятны резкие перепады в его настроении во время плавания. Он просто нуждался в женщине, но, должно быть, чувствовал себя так, словно обнимал отвратительную змею. Однако страсть его постепенно превратилась в нежность, и Эван полюбил ее, хотя и считал виновной в смерти брата. Со временем же он простил ее — чтобы она стала достойной его любви.