Ослепленная правдой

Он слышал, как жена шуршит перелистываемыми страницами, дует, чтобы разлепить их,  как вздыхает и наконец произносит: Вот этот должен подойти, господи, хоть бы он согласился  нас принять. Набрала номер, уточнила, туда ли попала, спросила, принимает ли доктор и может  ли он взять трубку, нет-нет, он меня не знает, это очень срочно, да, пожалуйста, понимаю, ну,  что же, могу и вам сказать, но прошу немедленно передать доктору, дело в том, что мой муж  внезапно ослеп, да-да, именно так, нет-нет, он не ваш пациент, он даже очки не носит и никогда  не носил, у него стопроцентное зрение, как и у меня, я тоже превосходно вижу, да-да, большое  спасибо, я подожду, здравствуйте, доктор, да, внезапно, по его словам, вокруг только белое, я  сама не знаю, не успела толком расспросить, я только вернулась со службы и обнаружила его в  этом состоянии, может быть, вы сами спросите, ах, огромное вам спасибо, мы немедленно,  немедленно будем у вас. Слепец поднялся. Погоди, остановила его жена, сначала надо  обработать твой палец, она вышла и через несколько мгновений вернулась с перекисью, йодом,  ватой и прочим содержимым аптечки. Смазывая и перевязывая, она спрашивала: А где ты  оставил машину, и внезапно: Но как ты доехал, ведь ты вести не мог, или это случилось уже  дома. Нет, на улице, когда я остановился на светофоре, какая-то добрая душа довезла меня,  машину мы оставили в переулке. Ну, что, сказала женщина, идем, ты постоишь в подъезде,  пока я подгоню, а где ключи. Не знаю, он мне их не вернул. Кто он. Добрая душа, которая  привезла меня, обитает в теле мужчины. Но они должны быть где-то здесь. В комнате не ищи,  он не прошел дальше прихожей. Где же они. Наверно, машинально унес их с собой. Только  этого нам не хватало. Возьми запасную пару, потом найдем. Ладно, пошли, дай мне руку.  Слепец сказал: Если так все останется, я жить не буду. Ради бога, не говори глупостей, за глаза  хватит и того, что уже случилось. За глаза, говоришь, это ведь я ослеп, не ты, а я, и потому не  можешь знать, что случилось. Доктор тебе поможет, вот увидишь. Увижу.

Вышли. Внизу, в подъезде, жена зажгла свет, шепнула: Жди меня здесь, появится кто из  соседей, держись как ни в чем не бывало, говори, что ждешь меня, глядя на тебя, никто и не  подумает, что ты не видишь, нечего всех посвящать в нашу жизнь. Давай поскорей. Женщина  выбежала на улицу. Никто из соседей не появился. По опыту прошлых лет слепец знал, что,  когда вестибюль освещен, слышится легкое гудение автоматического счетчика, и потому, как  только оно стихало, нажимал на выключатель. Свет для него превратился в звук. Почему же так  долго нет жены: переулок, где они оставили машину, был метрах в восьмидесяти, от силы - в  ста. Врач до ночи дожидаться не станет, подумал он. И бессознательным движением поднял на  уровень глаз левое запястье, намереваясь взглянуть на часы. Сморщил, словно от внезапной  боли, губы, поблагодарил бога за то, что никто из соседей не появился в эту минуту рядом, ибо  первое же слово, обращенное к нему, пресеклось бы рыданием. Было слышно, как у подъезда  остановился автомобиль. Наконец-то, подумал слепец и тотчас удивился непривычному звуку.  Это дизель, это такси, сказал он и еще раз нажал на кнопку. Жена, вбежавшая в подъезд, была  вне себя. Этот твой благодетель, добрая душа, угнал у нас машину. Не может быть, ты плохо  смотрела. Я хорошо смотрела, слава богу, не слепая, последние слова вырвались у нее словно  сами собой, ты ведь сказал, что машина в переулке за углом, там ее нет, так что либо вы  оставили ее еще где-то, либо. Да нет же, я уверен, что она там. Значит, она испарилась. Так,  значит, ключи, начал он и осекся. Да-да, он воспользовался тем, что ты не в себе, и ограбил нас.  А я ведь даже побоялся впустить его в дом, а побыл бы он со мной до твоего возвращения, то не  сделал бы этого. Ладно, пошли, такси ждет, но, клянусь, я отдала бы год жизни, чтобы этот  подонок тоже ослеп. Тише. И чтобы его тоже обобрали до нитки. Может быть, он еще появится.  Ну конечно, завтра же постучит в двери, скажет, что это он по рассеянности, извинится и  справится о твоем самочувствии.

По дороге молчали. Она пыталась не думать об угнанной машине и нежно держала его  руки в своих, а он, опустив голову, чтобы водитель в зеркале не видел его глаз, беспрестанно  спрашивал себя, как же это так вышло, что с ним стряслось подобное несчастье. За что это мне.  Проникавший в машину шум с улицы становился громче, когда такси останавливалось: так  бывает, когда мы еще во сне, но уже воспринимаем внешние шумы сквозь пелену  бессознательного, окутывающую нас, словно саван. Он замотал головой, судорожно вздохнул,  и женщина нежно прикоснулась к его щеке, будто говоря: Успокойся, я здесь, я с тобой, и тогда  он уронил голову ей на плечо, уже не заботясь о том, что подумает водитель. Тебя б на мое  место, с какой-то детской злостью подумал он, не много бы ты наводил, и, сам не замечая  нелепости своей мысли, поздравил себя, что, пребывая в таком беспросветном отчаянье, все же  не утратил способности мыслить логически. Незаметно поддерживаемый женой, он вылез из  машины и казался вполне спокоен, но у самых дверей консультации, где должна была решиться  его судьба, вдруг спросил дрожащим шепотом: Каково мне будет, когда выйду отсюда, и  покачал головой, ни на что уже не надеясь.