Солнце полуночи

- Что, твои ожидания не оправдались? - Сыронизировал я, решив узнать, что же она ожидала увидеть. Я не сомневался, что не обошлось без стереотипов об обиталище вампиров.

- Не совсем, - с неохотой призналась она и слегка поморщила носик.

Так, вот это уже интересно. Я ждал продолжения, но она молчала.

- Ни гробов, ни черепов по углам! Вроде бы даже паутины нет, какая жалость! – меня снедало любопытство, и я взял инициативу в свои руки.

Она снова обвела холл взглядом и с восхищением заметила.

- Очень просторно и много света.

- Домом мы всегда гордились! – согласился я с ее оценкой.

Мотив закончился, и последние его аккорды оставили в комнате атмосферу легкой грусти и сожаления. Как будто мелодия хотела остаться здесь с нами, и ей было жаль расставаться с Беллой.

Так и происходило в жизни. Колыбельная всегда заканчивалась утром, когда солнце приводило на землю новый день и мне приходилось оставлять Беллу одну в ее комнате. До недавнего времени, все именно так и происходило. Сейчас же я мог встречать все рассветы с ней, и это было прекрасно.

Несколько недель назад мелодия, которая родилась во мне после встречи с Беллой, подарила мне мир, где я мог быть рядом, обнимать ее, касаться и при этом не бояться причинить ей боль или убить. В том мире были только мы вдвоем – Белла и я, невидимый для нее ангел-хранитель. В том мире между нами не было различий, мы оба были людьми, любили друг друга и могли быть вместе до самой смерти.

Теперь этот мир частично воплотился в реальность. Белла знала обо мне почти все, она дарила мне свою любовь, и я был с ней. Она могла даже засыпать в моих объятиях.

Но была одна вещь, которая никак не могла исполниться в нашем мире – я все еще представлял для нее опасность и никак не мог вернуть себе сущность человека. Это убивало все мои надежды на будущее.

- Спасибо, - с чутким восхищением шепнула Белла, и в ее глазах заблестели слезы. Она засмущалась, и ее щеки вспыхнули восхитительно алым цветом. Как же я любил ее румянец. Быстро стирая платком не прошеные слезинки, она не поднимала взгляда. Неужели она опять стесняется своих чувств?

Вот она опять вспыхнула и поймала меня в омут темно-карих глаз. На ее щеке одиноко блеснула капля-кристалл. И я захотел узнать восторг Беллы на вкус. Нежно проведя пальцем по ее коже, я стер слезинку и стараясь запомнить мельчайшие нюансы цвета и вкуса, закрыл глаза.

Я понимал, что сейчас я чувствую все то, что чувствует Белла и все то, что я хотел испробовать. Темнота закрытых глаз несла меня туда, где кроме нас двоих не было никого. И кто бы мог подумать, что для счастья так мало надо, капелька слезы и прикосновение к самому дорогому...

Надеюсь, она не посчитает мое поведение слишком странным.

Атмосфера оставленная мелодией ушла, и оставаться здесь не было смысла. Я напомнил себе, что Белла еще не видела большую часть дома, и предложил:

- Хочешь посмотреть другие комнаты?

- А гробов правда нет? – с легким волнением в голосе спросила она. Что и требовалось доказать – стереотипы во всей своей красе. Зачем ее разубеждать, если она может все увидеть своими глазами. Я взял ее за руку и повел к лестнице. Ободряюще пожал ладошку и, заглянув в глаза, произнес:

- Никаких гробов, обещаю!

Молча, мы поднялись на второй этаж.

- Комната Розали и Эмметта, кабинет Карлайла, комната Элис – показывал я на закрытые двери.

При беглом осмотре этажа Белла удивленно замерла перед распятием Карлайла. Казалось, она боялась спросить что-нибудь бестактное, поэтому так и стояла в нерешительности. Я ответил на ее невысказанный вопрос:

- Можешь смеяться. Вот уж действительно парадокс!

Представляю, какой нелепостью могло ей показаться наличие креста в обиталище вампиров. Тем более во всех мифах и легендах мы считались вечно проклятыми. Все религии сулили нам только преисподнюю и ни шанса на спасение. Отлучение от церкви давало ясно понять – душу мы потеряли!

Но нет, на лице Беллы не было ни намека на смех, она протянула руку к реликвии, как будто хотела убедиться, что она настоящая, а не плод ее воображения, навеянный этим местом.

- Наверное, он очень старый…

- Середина семнадцатого века, - подтвердил я.

- Зачем вы его здесь держите? – спросила она, не сводя глаз с креста

- Ностальгия, крест принадлежал отцу Карлайла.

- Он коллекционировал антиквариат?