Черная линия

— Из кухни. Все говорит о том, что это были кишки молочного поросенка, которого сумела протащить в тюрьму китайская община. Они собирались праздновать уж не знаю что. Боже ты мой, из-за этой скотины поднялся такой шум!

Реверди считал, что, когда все вскроется, это его позабавит. Но на самом деле он не чувствовал ничего: он думал только об Элизабет. Ему не терпелось возобновить контакт с ней. Для формы он спросил:

— Ну а… внутренности Рамана нашли?

— Нет. И никто не заметил, что исчезли свиные кишки. Вы ведь знаете почему, не так ли?

— Да, я догадываюсь.

— Убийца подменил поросячьи кишки кишками Рамана. И позавчера вечером китайцы их сожрали. Господи: человеческие кишки!

Жак прислонился затылком к стене. Он по-прежнему ничего не чувствовал, но это не мешало ему оценить удачный выбор времени для проведения операции. Китайцы, «заказавшие» Хаджу, сожрали того, чьими руками убрали мальчишку. Он прошептал:

— Одним словом, сюрприз от шеф-повара. Джимми наставил на него палец. От злости под его кожей вздулись вены.

— Зря вы смеетесь. Все знают, что это сделали вы, Жак. Только вы могли отважиться на подобное!

Он не ответил. Адвокат продолжал:

— И это после того, как я переворошил такое дело! Все пропало. Что на вас нашло? — Он склонился над ним, весь лоснящийся от пота, не в состоянии поверить. — Вам что, наплевать, что вы умрете?

Реверди одним прыжком вскочил на ноги и схватил одну из свечей, горевших на другом конце камеры среди благовонных палочек, расставленных на перевернутом ящике. Все вместе это напоминало алтарь.

— Ты веришь в реинкарнацию? — спросил он у Джимми.

— Нет.

Жак схватил другую свечку, уже погасшую, и подошел к адвокату.

— Существует классическая метафора, чтобы описать переселение души. — Он зажег вторую свечу от первой. — Тела исчезают, но пламя переходит из одного тела в другое. Оно вечно.

— Что это значит?

Реверди улыбнулся и вставил ему в руку одну из свечей:

— Это значит, что я не умру. Я перевоплощусь.

Вонг-Фат посмотрел на маленький огонек в своей руке: он не знал, что с ним делать. Он поставил свечу на место, на алтарь. В этот момент он увидел фотографию, пришпиленную к стене, над благовониями.

— Кто это, на фото?

— Моя жена.

Китаец повернул голову:

— Что?

— Мы еще не женаты. Но я хочу отпраздновать свадьбу до того, как меня казнят.

Джимми изучал портрет. Потом спросил странным голосом:

— Это та девушка, что писала письма? Из Парижа?

— Малайский закон не запрещает мне этого.

Джимми встал. Выражение его лица изменилось: черты заострились, губы дрожали. Казалось, он потрясен.

— Но… послушайте… это серьезно? Вы хотите соединиться с…

Он не смог закончить фразу. Жак посмотрел на него: толстяк чуть не плакал. Вот умора! Значит, он думал, что между ними возможна глубинная связь.

Доверительность, дружба, даже больше, всякие тонкости… Реверди прошептал успокаивающим тоном, словно желая его утешить:

— Это еще не сейчас, она пока не готова.

— Еще не готова?

К адвокату вернулись профессиональные интонации.

— Да о чем вы говорите, черт побери? Реверди опустился на колени перед фотографией. Коснулся пальцами лица Элизабет:

— Ее посвящение еще не завершено.

— Вы поддерживаете с ней связь? Я больше не получал писем, я…

Реверди закрыл глаза:

— Я чувствую, что она близко. Она идет ко мне… Он поднялся и уставился на Вонг-Фата:

— Это вопрос нескольких дней.

64

Пятое послание состояло всего из пяти слов: «Отправляйся, в Бангкок». Марк не заставил себя упрашивать. Удаляясь от бирманской границы, он ехал всю ночь и останавливался только на заправках. После девяти часов непрерывной езды, в пять утра, он добрался до аэропорта Пукета. Там он поспал два часа, скорчившись в машине, по-прежнему сжимая под плащом шприц — свою добычу, свой талисман. Он проснулся, замерзший и в то же время в пылающий, как раз вовремя, чтобы успеть на первый рейс до Бангкока.

После посещения острова мертвых его занимала только одно — содержимое шприца. На первый взгляд там не было ничего, только летучий газ, слегка окрашенный лимфой и розоватыми частицами. И что, это и есть «Цвет Истины»? Что он извлек из легких жертвы? Каким образом этот образец раскроет ему тайну ритуала?