Черная линия

Марк, вцепившись в руль, притормаживал, с трудом избегая столкновений. Вскоре пыль цвета охры потемнела настолько, что казалась черной. Движение замедлилось. Теперь все плелись черепашьим шагом. Авария. Лужи масла на шоссе. Из-за клубов черного дыма временами приоткрывалась картина ада.

Машину занесло, и она врезалась в грузовик, двигавшийся по встречной полосе. Теперь она горела, зажатая под решеткой полуприцепа. Невозможно было не думать о судьбе водителя— его, скорее всего, просто разорвало пополам. Увидеть ничего не удавалось, но кровь, огонь, запах давали пищу воображению. Марк, как и все, оказавшиеся на месте аварии, прищурился, вглядываясь и одновременно опасаясь того, что мог увидеть…

Спасатели еще не приехали, но по обочине шоссе суетилось множество автомобилистов с мобильными телефонами у уха. Марк медленно продвигался вперед. Он уже с облегчением подумал, что проехал страшное место, когда увидел что-то темное, лежащее на траве.

Рука.

Оторванная рука, отлетевшая более чем на двадцать метров от места столкновения.

Ее заметили несколько водителей, но ни один не решался к ней прикоснуться. В этой устрашающей детали Марк увидел знамение. Надо прекратить расследование — в том, маловероятном случае, если оно не закончится само собой. Над ним нависла какая-то опасность. Пора кончать с этой аферой. Надо как можно скорее вернуться в Париж.

И в этот момент он понял, на чем основан его страх. На предположении, пока еще смутном, что Жак Реверди был не один. Что своего адвоката, толстого извращенца, он мог использовать как орудие мщения за пределами тюрьмы. Что произойдет, если убийца раскусит интригу? Что, если он пустит свою «ищейку» по следам обманщика?

Не оборачиваясь, он нажал на педаль газа.

В десять вечера Марк вернулся в гостиницу.

Номер без окон и без воздуха. Он включил кондиционер на полную мощность и под его шум стал опустошать свои карманы. В носу до сих пор еще стоял запах горелого мяса. Он чувствовал себя грязным, замаранным, пропитавшимся смертью и пылью.

Он выложил на тумбочку ключи, визитные карточки доктора Норман, торговцев насекомыми, с которыми встречался, потом еще одну, непонятную, покрытую китайскими иероглифами.

Он перевернул ее: на обороте была надпись на английском.

Карточка «Господина Реймонда», которую ему всучили на тротуаре возле «Хард-рок кафе». Под номером телефона Марк прочел строчку: «Любые девушки по вашему желанию».

Почему бы и нет?

Чтобы избавиться от привкуса смерти, ему необходима шоковая терапия.

Она сразу же понравилась Марку.

Маленькая, со спортивной фигуркой, она напоминала девочку-гимнастку. Тонкое платье из черного муслина вздымалось на крутых бедрах и высокой груди. От нее исходила чувственная энергия, сила желания, от которых прерывалось дыхание, пересыхало в горле.

Она неловко опустилась в единственное кресло в комнате; густые волосы скрывали ее лицо. Оно было под стать грубоватому силуэту: жесткие черты, выдающиеся скулы, узкий разрез глаз. «Красота кинжала», — подумал Марк. Но он ошибался: перед ним была простая крестьяночка, прикидывающаяся моделью.

— Ты откуда? — спросил он по-английски

— Мьям-Мьям.

— Прости, я не понял. Откуда?

— Мьям-Мьям.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, что она приехала из Мьянмы, как теперь называлась Бирма. Он дал ей деньги вперед, но новые недоразумения не заставили себя ждать. Он хотел сам снять с нее платье или, еще лучше, осторожно поднять его до бедер. Бирманка молниеносно разделась сама, как перед соревнованиями по плаванию.

Она указала ему на душ. Марк улыбнулся, представив себе, как она медленно ласкает его под горячими струями, как ее длинные волосы трутся о его тело. Профессионалка надела шапочку для душа, потом начала тереть его член, словно счищая ржавчину со старого забора.

Когда они добрались до постели, гимнастка села верхом ему на живот, упершись руками о его грудь. Наконец-то массаж… Марк закрыл глаза, ожидая, что по его телу разбегутся мелкие приятные пощипывания, после чего ее язык станет увлажнять его мышцы, пока не доберется до низа живота. Вместо этого ему пришлось довольствоваться несколькими ударами кулака по ребрам, потом, открыв глаза, он увидел, как она роется в сумочке. Оттуда она извлекла презерватив и разорвала пакетик зубами, словно доставала шприц. Все ее жесты были короткими, точными, «профессиональными».