Отстрел невест

– Тогда и мне не наливай, – неожиданно объявил царь. – Там уж все иноземцы в трапезной собраны, буду речь держать, о делах дипломатии преступной ответствовать. Нехорошо, ежели перегаром на кого дохну…

– Это что ж, я одна, как дура, пьяная буду?! – сама себе под нос проворчала Яга, но бутылку государю не вернула. – С собой возьму, подружек соберу, в Светлое воскресенье сядем вечерком, пригубим помаленечку, песни попоём, а то и спляшем… Прав ты, Никитушка, пошли австрияка возвертать.

…На выходе с царского двора нас встретил полковник Чорный, под мышкой он держал сундучок с гетманской булавой.

– Доброго здоровьячка, пане участковий!

– И вам здравствуйте. Как прошла засада?

– Добре, зараз взялы ёго. Тилькы хлопци не разобрали сперва: чи девка в свитке белой, чи чоловик в шароварах бабьих… Ось воно на тий вулице и сгребли в охапку.

– А-а, спасибо, – поблагодарил я, – где они его держат?

– Держать? Та шо ж вин, така цаца, шоб ёго на руках держали? Учать ёго хлопци уму-розуму, по-казацки…

– Что?! – В голове мгновенно всплыли еремеевские рассказы о наказании воров на Сечи. – Вы с ума сошли, это же самосуд!!!

– Та тю на тэбэ! – широко улыбнулся пан атаман и спокойненько отправился куда шёл, на приём к царю.

Мы вчетвером наперегонки ринулись вниз по указанной улочке, туда, где уже собралась толпа народа. Успели вовремя… Когда посмотрели и разобрались, то ещё и хохотали с полчаса. Мстительные запорожцы, поймав похитителя гетманского подарка, засадили его в большущий мешок и подвесили на чьи-то ворота. Потом объяснили ситуацию любопытствующим лукошкинцам, и… каждый желающий мог прилюдно запустить в мешок снежком!

Руководил «казнью» всё тот же юродивый Гришенька:

– Навались, православные! Учи злодея отпетого, как чужое красть, чтоб знал супостат иноземный, как у людей добрых забаву отнимать! Мало ли не весь город покражами осиротил, чемпионат хоккейный без награды оставил. Из-за него Богоматерь слезами горючими обливалася… Впредь наука будет, знай, с кем на Святой Руси связываешься!

Дети кидали чаще, бабы и девки реже, но с прибаутками. Австриец в мешке бултыхался, как карась, грязно ругаясь по-немецки. Взрослые мужики только смеялись, беззлобно подначивая друг друга. Один широкоплечий дед с седой бородищей подмигнул мне, скатал снежок и ловко запустил в «жертву» народного гнева. На мгновение мне показалось, что я уже где-то видел эти добродушно-насмешливые глаза…

– Дед Мороз? – Он усмехнулся и погрозил мне пальцем, исчезая в толпе.

«Новый год на носу… – отвлечённо подумал я. – Вот и ещё одно дело останется в прошлом. Невест мы расколдуем, дипломата выдворим, царя женим, чемпионат выиграем. А там и до весны недалеко, может быть, Олёна даст о себе знать. Хорошо бы к лету съездить куда-нибудь на море, позагорать, отдохнуть всей опергруппой. Нашатались ведь…»

– Подвинься-ко, Никитушка, дай и мне на старости лет преступлению мелкую совершить – снежком в безобразника пульнуть!

– Да ради бога, – охотно подвинулся я.

* * *

– Я буду жаловаться! Я – посол и дипломат! Я – неприкосновенное лицо! Вы не имеете права! Это нарушение всех международных конвенций! Я требую, чтобы меня судил суд моей страны! Я не допущу издевательств над моей личностью! В моём лице вы оскорбляете великую державу, всю Австрию, всю Европу! Я категорически отказываюсь её целова-а-а-а-а… чмок!

– Вот и умничка. – Яга ласково погладила по голове вырывающегося Алекса Борра. – Глянь-кось, царь-батюшка, открывает глазоньки девица красная. Так я и думала, не работает волшебство иноземное у нас в Лукошкине. По-своему себя ведёт, не как положено. Яблоком травленым кого хошь погубить можно, а вон вишь, девки-то лишь в сон впали. И проснулись не от суженого-ряженого, а от губ слюнявственных своего же убивца! Чудные дела колдовство порой вытворяет… Сколь годов живу, всё не налюбуюся, как правда кривду в конце дела бьёт!

– Там ещё три осталось, мы уж не будем всех ждать. – Я повернулся к Гороху и напомнил: – Игра сегодня финальная, мои стрельцы против запорожцев. Еремеев в центре, Митька на воротах, ну очень не хочется опаздывать…

– Иди, иди уж, – завистливо отмахнулся государь, – вручи от меня кубок чемпионский. Да тока смотри, чтоб не подвели твои молодцы, на них вся держава смотрит!

– Хоккей в России больше, чем футбол, – сам себе сострил я. – Будем стараться!

Вечером всё Лукошкино праздновало победу. Команды сыграли вничью, и мы одолели их только на серии финальных буллитов. Казаки били первыми, храбрый Митька взял шайбу зубами и тут же разгрыз её, рыча, как белый медведь. А решающий удар в ворота противника нанёс… Фёдор Заикин! Его унесли на руках ликующие фанаты – в городе появился первый спортивный кумир. Через два дня запорожская делегация возвращалась к себе в Сечь. Полковник Чорный, сентиментально смахивая слезу, зазывал в гости. Я бы с удовольствием, но поближе к лету.