Ножом по сердцу

Мередит уже явно ознакомился с моей визиткой.

— «Камфорт и безопасность»? — произнес он, вертя ее в пальцах, как бы приноравливаясь к фокусу в духе Пола Дэниэла. — Так-так. Значит, вы, барышня, от Фрэнка Камфорта.

Вот и слава!

— Так точно. Ну а вы? Вы, юноши, чьи будете? Он слегка осклабился, словно было лень улыбнуться во весь рот:

— Славный парень Фрэнк. Ушел в восемьдесят восьмом после первого слушания дела Стэниша, — сказал Мередит, адресуясь явно не ко мне.

Молодой кивнул, не сводя с меня глаз. Я одарила его одной из самых лучистых своих улыбок. Он умудрился устоять перед ее сиянием.

— Я знавал вашего босса, — сказал Ролингс.

— Я ему передам. Все, разговор окончен?

— Знаете, вы даже говорите точь-в-точь как он.

— Ага, я при нем вроде болвана, — сказала я. — Гляньте в окно, Фрэнк стоит на тротуаре и вещает, а я повторяю.

Некоторое время Мередит смотрел на меня, потом добродушно сказал, почесывая подбородок:

— Может, ты, Майкл, теперь рискнешь?

Майкл, состроив на ходу гримасу, провел языком по губам. Коллаген! Делает губы пышными и влажными.

— Спасибо, что пришли, мисс Вульф! — сказал он, пожалуй, даже без всякой иронии. — Будем признательны, если вы расскажете вкратце, что связало вас с миссис Марчант и какую, собственно, работу вы для нее выполняете.

— Почту за честь! — Тут я сделала паузу. — Но только прежде вы немного меня просветите. — Молодой метнул взгляд на Ролингса, который молча сидел в стороне. — Фрэнк любит точный отчет. Ну, сами понимаете, чтоб над всеми «i» стояли точки, — завершила я, демонстрируя трепет перед полицейским протоколом.

Ролингс тихонько рыкнул. Или, может быть, это он так усмехнулся? У него одно не сильно отличалось от другого.

— Что ж, в этом смысле Фрэнк не изменился.

Я восприняла это как согласие и переключилась на более любезного Гранта:

— Как он был убит?

— Мы пока не получили заключения экспертизы, но почти наверняка смерть наступила от одной из ножевых ран, от удара сзади в шею при многочисленных ножевых ударах в спину и в грудь.

— Орудие?

— Вез экспертизы точно сказать нельзя, но, как выяснилось, он держал у себя на столе хирургический скальпель, чтобы вскрывать письма. Теперь скальпеля там нет.

— А глаза?

— По предварительным данным, его изуродовали, уже когда он был мертв.

— Ей не показали? Он покачал головой:

— Мы прикрыли часть лица при опознании.

Между прочим, подумала я, мы говорим о даме, которой, вероятно, тоже прошлись скальпелем по области глаз. Впрочем, мне-то известно, что порез порезу рознь. Интересно, заметили ли они? Все-таки приятно, что уже столько часов никто со мной об этом не заговаривает.

— Когда наступила смерть?

Он еле слышно фыркнул, просто чтоб показать мне, что я его достала:

— Примерно между одиннадцатью вечера и половиной третьего ночи.

— Что он так поздно там делал? Ведь, по-моему, ему предстояло ранним утром вылетать в Амстердам.

— Верно. Мы обнаружили авиабилет в его бумажнике. Рейс в шесть тридцать утра. Вероятно, перед отъездом надо было завершить кое-какие дела.

Может, кое с кем встретиться? Гм!

— Есть ли следы борьбы?

— Нет, Но, видно, уже после первого удара он утратил способность сопротивляться.

Мне не терпелось еще кое о чем их расспросить, но не хотелось, чтоб они почувствовали мой интерес. Воспользовавшись моей заминкой, Ролингс перехватил у меня инициативу.

— Итак, — произнес он. — Не пора ли поменяться ролями? Дайте-ка и нам хоть пару минут поработать полицейскими.

Я взглянула на него. Господи, как вы и все ваше племя похожи на динозавров; мозгов с гулькин нос, никак не поймете, что уже наполовину вымерли. Ну же, ну, Ханна, чему тебя Фрэнк учил!

— Разумеется, — улыбнулась я. — Я к вашим услугам, констебль.

Они распределили роли быстро и ловко, значит, к парной охоте привычны. Для начала спросили о том, о чем и без того знали, чтоб просто удостовериться, что я приняла подачу, затем перешли к тому, что их интересовало по-настоящему.

— Так, значит, у вас есть одно из полученных ими анонимных писем?

Это была очередь Мередита, солировал он. Я кивнула. Он протянул руку. Я улыбнулась:

— Не здесь! При себе не держу. Оно у меня в бумагах.