Казак в Аду

– Таки мы тут как свидетели? – не удержавшись, влезла неугомонная израильская военнослужащая.

Судья поднял на неё недовольный взгляд и процедил:

– Да. Вы готовы подтвердить выдвинутые против присутствующих здесь лиц обвинения?

– А то! Пили медицинский спирт? Было! Катались на передвижной лаборатории? Таки да! А остроухий жених тёти Нюни всегда от всех сбегает, это ж научно доказанный факт! И размножаться он отказался, хотя акты принуждения я видела сама и даже могла потрогать руками, но оно мне надо?!

– Вы тоже подтверждаете? – На этот раз судья уставился на Ивана.

Казак пожал погонами: в целом, да. Вроде всё так и было, но…

– Свидетели свободны. Не волнуйтесь, вас вернут туда же, откуда взяли. Простите за беспокойство…

Под грохот и лязг цепей клетки отправились в обратную дорогу. Вроде бы инцидент был полностью исчерпан. Единственное, что всерьёз царапнуло большое казачье сердце, так это невероятно грустный взгляд Дока…

– Как думаешь, что им грозит?

– От трёх до восьми в колонии строгого режима, – уверенно откликнулась еврейская умничка, потому что на свете не было и нет еврея, не разбирающегося в тонкостях уголовного кодекса. – По-любому мы с вами исполнили свой гражданский долг, нас вызвали по повестке, и мы наговорили правду. А сейчас я хочу домой и покушать!

– Дома у нас нет, – на всякий случай напомнил бывший филолог, в душе которого кошки заскреблись с удвоенной силой. – Может, не надо было там так уж… они хорошие ребята, и…

Клетки остановились в каком-то полутёмном проходе, парочка тощих бесов открыла замки, жестом пригласив обоих пленников следовать за ними. В соседнем помещении их усадили в небольшую двухместную капсулу, «галил» и казачья шашка уже находились внутри за сиденьями.

– Пристегнитесь. Не трогайте штурвал руками, не открывайте окна, автопилот сам доставит вас по заявленным координатам. Запуск включён. Желаем вам приятного полёта!

То есть всё вежливо, пристойно, цивильно, и даже самцом и самкой ни разу не обозвали. Так хорошо с ними давно никто не поступал, грех жаловаться, но… Накинув и скинув ремни безопасности, сумасшедший подъесаул опять не захотел прислушиваться к голосу разума.

– Подожди пару минут, я сбегаю узнаю результат.

– Чего?

– Суда, блин! Не нравится мне всё это, поняла? Не любо!

– Ваня, стоять, я сейчас с вас взвою! Шо значит, вы сбегаете один, мне тоже интересно… Эй, а куда делись авиадиспетчеры? – Болтливая израильтянка, цапнула «галил» и вылезла вслед за любимым, но двух тощих бесов, дававших последний инструктаж перед взлётом, и след простыл. Монотонно тикал секундомер автозапуска, дверца тоже закрылась автоматически.

Потом и сама Рахиль не смогла бы внятно объяснить, что именно показалось ей подозрительным, заставив ускорить шаг и на последнем метре от двери броситься на широкую спину подъесаула, упав плашмя за мгновение до взрыва! Он был негромким, компактным, аккуратненько развалившим капсулу пополам. Только по идее произойти это должно было на высоте в тысячу метров над пылающей твердью чёрной земли Ада…

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

О том, что если мы не способны убежать от самих себя, то можем прекраснейше в себе замкнуться. А потом опять выйти… К себе же!

Когда чуточку развеялся дым, дочь Сиона приподняла ещё более нерасчёсанную голову над грудью поверженного астраханского казака и проникновенно чихнула целых четыре раза.

– Всё, достали! Как вы смотрите на предмет сопроводить меня не очень далеко, к одному настырному прокурору? Таки у меня руки чешутся задать ему пару вопросов… Ваня? Ваня-а, ау!

– Мр-р… мы куда-то спешим? – хриплым от страсти голосом выдал влюблённый подъесаул, покрепче прижимая к себе лежащую на нём еврейку.

– Я вас умоляю, это ж форменный позор всему Тихому Дону – вас ждут фронтовые друзья, а вы меня тискаете за талию. Давайте таки уже пойдём, а в другой раз я сама дам вам подержаться за что-нибудь поинтереснее.

– Ладно, ты права. Раз я всё равно проклятый, пойду спасу наших бесов от суда сурового, бесовского! Слезай с меня…

– А я таки уже пригрелась…

– Рахиль! Мать твою, перемать твою… совесть есть?!! А ну, кыш с меня!

Шутки в сторону, вынужденно признала шалунья в камуфляже и, легко скатившись с молодого человека, вышла в положение стрельбы лёжа, взяв на прицел металлическую дверь, куда слиняли механики. Бывший филолог встал с матюгами, нашёл фуражку, стряхнул с неё копоть и обрывок ремня безопасности, но, прежде чем взялся за шашку, двери резко распахнулись.