Подруга Дьявола

И еще Бэнкс… Кажется, что он — повсюду, этот Бэнкс. Почему она так долго держала его на почтительном расстоянии? А на прошлой неделе чуть не разрушила окончательно их дружбу, открыто предлагая и даже навязывая ему себя, пьяную? Зачем потом, когда он пытался помочь, солгала ему, что поругалась с бойфрендом? Потому что поняла, что не может без него?.. И не надо все сваливать на усталость. Нельзя забывать, что они расстались. Неужели она не может обуздать свои чувства? А если бы дело касалось работы? Послужила бы усталость оправданием? Энни отдавала себе отчет, что ее пугает все усиливающееся чувство к Бэнксу, желание прежней близости — оно и заставило ее отступить. Энни попила чаю и стала смотреть на светлеющую полоску неба над горизонтом. Она представила себе Люси Пэйн в инвалидном кресле у края скалы. Ее последний взгляд тоже был прикован к линии горизонта.

Господи, если бы только Энни наконец поняла, чего именно она хочет и как сделать так, чтобы никто при этом не страдал… Она не могла отпустить Бэнкса — это было ей совершенно ясно, — но и удержать не могла, ни одной рукой, ни двумя. Сколько произошло перемен с тех пор, как они расстались! Он закончил разбираться со своими семейными проблемами, примирился с замужеством Сандры и с тем, что она недавно вновь стала матерью. А Энни окончательно осознала силу своего чувства к нему и хотела бы возобновить с ним близкие отношения. Он оставался для нее желанным. И не только как друг, но и как любовник, спутник жизни… как… Господи, ну что за сумбур в голове!

Ладно, чувства чувствами, но у них общая работа, надо еще раз поговорить с Бэнксом о Кирстен Фарроу и обязательно рассказать ему, что она узнала из разговора с Сарой Бингем. Если Кирстен действительно пропала — будто исчезла с лица земли, то вполне вероятно, что именно она в то время, о котором рассказывала Сара, появилась в Уитби и убила Исткота, человека, отнявшего у нее радость жизни, лишившего будущего.

Энни допила чай и, взглянув в окно, увидела, что начинается дождь. Возможно, шелест капель о стекло поможет ей уснуть, как это бывало в детстве, после смерти матери… хотя сейчас это вряд ли подействует.

Недавно построенный Специализированный центр помощи жертвам сексуального насилия служил предметом гордости иствейлского здравоохранения. Неназойливое освещение — никаких флуоресцентных трубок или лампочек без плафонов, стены выкрашены в спокойные бледно-синие либо бледно-зеленые оттенки, кое-где перебиваемые теплым оранжевым тоном. Большая ваза с тюльпанами на низком стеклянном столе, сельские и морские пейзажи на стенах. В приемной и в коридорах стояли удобные кресла, и даже кушетки в смотровых — какие-то особенные; словом, здесь было сделано все, чтобы второе испытание жертвы ночного происшествия оказалось как можно менее травматичным.

Бэнкса и Уинсом встретила в вестибюле доктор Ширли Вонг, с которой Бэнкс уже встречался по работе; однажды они даже выпили вместе, но исключительно как коллеги. Это была мягкая, добрая женщина, при этом отличный врач: она идеально подходила для своей работы. Доктор Вонг взяла за правило сохранять дружеские контакты со всеми пациентками, которые когда-либо пересекали порог Специализированного центра, и помнила все подробности их жизни, чему Бэнкс откровенно завидовал. Невысокая, с короткой стрижкой, в очках, она выглядела на свои почти пятьдесят. Бэнкс представил ее Уинсом, женщины обменялись рукопожатиями.

— Примите мои соболезнования, я слышала, что произошло с вашим другом, — сказала доктор Вонг. — Его звали сержант Темплтон, я не ошиблась? Я не была с ним знакома.

— Он не был моим другом, — ответил Бэнкс, — скорее коллегой, но я благодарен за сочувствие. Как она? — спросил он, указывая на комнату.

Доктор Вонг подняла на Бэнкса глаза:

— Физически? В полном порядке. При осмотре я не обнаружила ни телесных повреждений, ни признаков сексуального насилия, ни даже свидетельств сексуальных контактов — вам, очевидно, это уже известно. И в связи с этим у меня возник вопрос…

— Почему она здесь?

— Да.

Бэнкс, рассказав о случившемся в Лабиринте, привел доктору Вонг свои доводы:

— Мы предпочли доставить Челси сюда, чем тащить в неуютное, освещенное флуоресцентными лампами полицейское управление, где ее обрядили бы в одноразовый бумажный халат на время, пока эксперты будут паковать для отправки в лабораторию ее вещи. При этом ее родители, без сомнения, вертелись бы рядом, не давая поговорить с девушкой.