Подруга Дьявола

— Надеюсь, эти воспоминания не слишком болезненны для вас, — начала она. — Мне необходимо поговорить о том, что случилось в Англии восемнадцать лет назад.

— А что, вы, наконец, нашли преступника?

— Пока нет, но ваш случай, мы полагаем, может быть связан с делом, которое я расследую сейчас. Вы не припомнили за эти годы что-то еще, не занесенное в ваши показания для полиции?

— Как ни странно, припомнил. Мелкие детали и подробности. Я все фиксировал. Мой врач сказал, что это хороший метод восстановления памяти, и действительно помогло. Описывая один случай, я припоминал другой. Смешно, но я почти не помню, что делал во время отдыха. Кроме потраченных денег и вспомнить нечего. Может, мне потребовать материального возмещения?

Энни засмеялась:

— Попробуйте! Что вы вспомнили о том дне в Стейтсе? Говорят, вас видели прогуливающимся вдоль берега с молодой дамой.

— Да, но все как в тумане. Только неясное воспоминание о том, как я шел с кем-то знакомым по берегу и разговаривал. Я даже не знаю, с мужчиной или женщиной.

— Свидетели уверяют, что с женщиной. Как вы с ней познакомились?

— И этого не помню. В полиции мне сообщили, что я познакомился с какой-то девушкой в пансионе в Уитби. Вероятно, с той самой, с которой я гулял по берегу. Но поймите, это их предположение, не мое. Все эти годы я регулярно видел сны, кошмарные сны, но не уверен, отражают они реальные события или нет.

— Сны рассказывать непросто, однако попробуйте пересказать хоть один такой кошмар.

— Видите ли, сны немного странные. Не знаю, прилично ли мне…

— Я офицер полиции, — мягко напомнила Энни. — А это все равно что врач. Психотерапевт.

— Но вы ведь женщина.

— С этим, боюсь, я ничего не смогу поделать.

Макларен рассмеялся.

— Ладно, я постараюсь! Уж извините… Так вот. Мы с девушкой в лесу, лежим на земле, целуемся, ну и все такое прочее…

— Без занесения в протокол скажу вам, что пока я не покраснела, — подбодрила Кита Энни.

Она снова зажала трубку плечом и налила воды в чашку, держась от стола подальше, чтобы не обрызгаться кипятком.

— А потом, — продолжал Макларен, — сладкий сон переходит в кошмар. Молодая прелестная девушка превращается в чудовище с волчьей головой, становится вервольфом. Ее грудная клетка обтянута огрубевшей кожей, и всего один сосок, и он кровоточит. Грудь вся в порезах и шрамах… Каждый раз я просыпался со страшной головной болью. Согласитесь, это странный и страшный сон.

— Я все же не психотерапевт, — вздохнула Энни, — и объяснить эти странности не могу. Но вы не волнуйтесь…

— Не беспокойтесь, я стараюсь держать себя в руках.

От Сары Бингем Энни узнала, что Кирстен Фарроу после нападения на нее маньяка делали хирургические операции на груди, влагалище и лобковой области.

— Вы не думали, с чем связаны подобные кошмары?

— Об этом спрашивал и мой психотерапевт… Это выше моего понимания.

— А что вы тогда делали в Уитби?

— Я только что окончил университет и хотел посмотреть мир, перед тем как вернуться домой. Прикопил немного деньжат и поехал в Европу — так делают многие австралийцы. Мы живем вдали от всех и в такой громадной стране, что прежде чем осесть в ней окончательно, хочется совершить большое путешествие. Один из моих предков — выходец из Уитби. Каторжник. Украл кусок хлеба или что-то вроде того и очутился здесь. Пока рос, я не однажды слышал его историю, вот и решил побывать в этих местах.

— Расскажите мне поподробнее о девушке, которую вы встретили.

— Подождите минутку, пожалуйста, я только возьму блокнот.

— Какой же вы молодец! — искренне похвалила его Энни.

Ей пришлось ждать не менее тридцати секунд, пока Макларен вернется к трубке.

— Ну вот, слушайте, — торжественным голосом объявил он. — Я встретил ее как-то за завтраком. Она сказала, что зовут ее Мэри, а может, Марта, короче говоря, какое-то похожее имя. Как ни старался, так его и не вспомнил.

Энни почувствовала волнение. Женщина, взявшая Люси на прогулку из Мэпстон-Холла, тоже назвала себя Мэри.

— А не Кирстен? — спросила Энни.

— Нет. Абсолютно точно — нет.

— И какое она произвела на вас впечатление? — Спрашивая, Энни машинально рисовала в блокноте заоконный пейзаж: ломкие перья тумана над черепичными крышами, море, словно накрытое клубящимся покрывалом, — само серое и окутанное серым, и солнце — такое бледное и слабое, что на него можно смотреть сколь угодно долго, не опасаясь за глаза.