Подруга Дьявола

Бэнкс сидел, потягивая пиво. Дасти уступила эфир группе «Шедоус», распевавших «Тему для молодых любовников», и Бэнкс почувствовал, что сердце его сжимается от тоски по прошедшей молодости. Свой первый поцелуй Бэнкс сорвал с губ предмета своего обожания в один прекрасный воскресный день весной 1964 года, когда, прогуливаясь с девочкой возле реки, вдруг, неожиданно для себя, позволил такую вольность. Эту девочку звали Анита Лонгботтом, и она не позволяла ему дотрагиваться до своей груди.

— Сделай музыку немного потише, Джилл, — попросил Бэнкс. — Я мыслей своих не слышу.

Джилл выключила приемник. Никто даже не заметил. Бэнкс усомнился, а замечал кто-нибудь, кроме него, в пабе музыку, но тут вспомнил, что некоторые не обращают внимания на фон, но не выносят тишины, начинают нервничать. Потягивая пиво, он подумал: войди сейчас сюда суперинтендант Жервез, она бы даже не выговорила ему. Начальница с готовностью поддержала его предложение и даже согласилась с тем, что он в пабе должен будет вести себя как можно более естественно. Смерти Темплтона сопутствовало, как ни странно, и одно приятное обстоятельство: Бэнксу пришлось снова отложить назначенные ранее визиты к терапевту и стоматологу.

— А ты, похоже, нервничаешь, Джейми, — заметил Бэнкс. — Что-нибудь не так?

— Мне нечего бояться, мистер Бэнкс, — ответил Мёрдок.

— Ты уверен? Ты что, забыл про помещение, набитое испанским бренди и французскими сигаретами? Кажется, минуту назад я уловил запах «Галуаза».

— Вы шутите? — И Мёрдок взглянул на Джилл, которая опять принялась усердно протирать стаканы.

— Вовсе нет. Кроме контрабанды меня еще кое-что беспокоит, — продолжал Бэнкс. — Есть свидетель, который слышал в Лабиринте обрывок мелодии примерно в то время, когда была убита Хейли Дэниэлс.

— Вы уже говорили об этом. Я ничего не слышал.

— Мы не знали, откуда доносилась музыка, — пристально глядя на Мёрдока, произнес Бэнкс, — из проходящей машины, из открытой двери, которая сразу закрылась…

— Простите, но я ничем не могу вам помочь.

— А потом меня осенила мысль. Свидетель вспомнил, что это была за мелодия: «Ты сексуальная, и ты об этом знаешь», и я, пошарив в Интернете, обнаружил, что ты купил ее…

— На вас это похоже, — поморщился Мёрдок.

— …и установил на телефон.

Мёрдок промолчал, и Бэнкс уже открыл было рот, чтобы произнести следующую фразу, когда из бокового кармана Мёрдока явственно и четко прозвучала мелодия песни «Ты сексуальная, и ты об этом знаешь». Как было заранее условлено, суперинтендант Жервез позвонила по номеру, полученному от компании-провайдера мобильной связи. Кровь отлила от лица Мёрдока, и он, перемахнув через барную стойку, выскочил на рыночную площадь.

Бэнкс бросился за ним.

— Джейми, не делай глупостей! — закричал он, видя, как Мёрдок врезался в группу перепуганных пожилых туристов — они только что вышли из автобуса и толпились у перекрестка. — Тебе не уйти.

Мёрдок не останавливался. Патрульные полицейские, предусмотрительно выставленные возле управления, немедленно выступили ему наперерез. Тогда Мёрдок круто изменил направление и бросился к торговому центру «Суэйндейл». Вбежав в здание, он кинулся к эскалатору. Бэнкс, весь мокрый, тяжело дыша, бросился на галерею второго этажа. Женщины кричали, прижимая к себе детей, люди с пакетами в панике отскакивали в стороны. Бэнкс знал, что позади него бегут патрульные, и вдруг заметил Уинсом, неожиданно появившуюся откуда-то слева: голова откинута назад, сильные руки сжаты в кулаки, похожие на боксерские перчатки, ноги чуть согнуты — она напоминала приготовившегося к старту атлета.

Мёрдок вбежал в продовольственную секцию магазина «Маркс и Спенсер», выбивая на бегу корзины из рук посетителей. Упавшая на пол бутылка вина разбилась, вино растеклось во все стороны красными ручейками. Кто-то истошно закричал: Мёрдок едва не врезался в ребенка, тот испугался и заплакал. Мёрдок, проехав подошвами по полу, повернул и метнулся в магазин мужской одежды.

Бэнкс задыхался: никогда не отличался способностями к быстрому бегу, а Уинсом, которой покорялись марафонские дистанции, бежала легко и даже грациозно, с каждым шагом сокращая расстояние до Мёрдока. Тот оглянулся назад, увидев ее совсем близко, сшиб с ног старуху, оказавшуюся у него на пути, и ринулся к выходу.

И тут — Бэнкс с трудом поверил своим глазам — Уинсом вдруг стремительно метнулась к убегавшему, распластавшись в воздухе. Ее полет представлял собой некую комбинацию прыжка в воду с вышки и броска регбиста в ноги противнику. Длинными сильными руками она схватила его за ноги и повалила на пол. Через несколько секунд Бэнкс, шумно и тяжело дыша, уже стоял над ними. Уинсом, упираясь коленом в спину Мёрдока, скрутила ему руки со словами: «Вы арестованы, мой сладкий…», что произносила Кристи Лав, женщина-полицейский из американского телефильма, зачитала ему права и добавила: «У вас есть право хранить молчание».