37  

— Похоже на то. Если найдем что-нибудь под ногтями, проведем анализ ДНК. У убийцы, которого вы ищете, могут быть царапины на лбу и на лице. — Она помолчала. — Честно говоря, я не очень на это надеюсь. Как вы сами видите, ногти у нее обкусаны почти до мяса.

— Да, я тоже обратил внимание, — подтвердил Бэнкс. — А что по поводу кровоподтеков?

— Убийца придавил коленями ее руки, а потом и грудь, очевидно, для того, чтобы обездвижить ее, освободить свои руки и добраться до ее горла. Шансов остаться в живых у нее не было.

— И вы уверены, что убийцей был мужчина?

Доктор Уоллес подняла на него печальные глаза:

— Можете мне поверить, это именно мужская работа. Ну разве что ее убивали двое: сначала парень изнасиловал в особо извращенной форме, а его девчонка потом придушила.

Бэнкс знал: и такое случалось. Супружеские пары порой превращаются в настоящих сексуальных хищников и убийц. Фред и Розмари Уэст, [9] Майра Хиндли и Йэн Брэди, [10] Теренс и Люси Пэйн. [11]

Но доктор Уоллес поступает совершенно верно, не соотнося их случай с преступлениями такого рода.

— Телесные повреждения были нанесены, пока она еще была жива?

— Я не нахожу признаков того, что они были нанесены после смерти, если я правильно поняла ваш вопрос. Кровоподтеки, а также разрывы влагалища и анального отверстия свидетельствуют о том, что она была жива, когда он ее насиловал. Посмотрите на пятна на ее запястьях в тех местах, где он держал ее. Взгляните на предплечья, шею и грудную клетку, на кровоподтеки на бедрах. Это свидетельства грубого, жестокого и извращенного изнасилования, после которого он ее задушил.

— А как же он удерживал ее, когда насиловал? — задумчиво, словно размышляя вслух, произнес Бэнкс. — Тогда он не мог прижимать ее руки коленями.

— Не исключено, что у него было какое-то оружие. Ну, скажем, нож.

— Тогда почему он не зарезал ее, а задушил?

— Вот этого я не знаю. Он мог просто угрожать, что зарежет ее, если она будет сопротивляться. Насильники нередко угрожают убить свои жертвы и, совершив акт насилия, продолжают иногда преследовать не только их, но даже их близких, разве не так?

— Да, это так, — подтвердил Бэнкс.

Он понимал, что его следующий вопрос прозвучит грубо и бесчувственно, но не задать его не имел права. Да, нелегко работать с патологоанатомом-женщиной!

— А зачем ему вообще понадобилось ее убивать? — спросил он.

Доктор Уоллес одарила Бэнкса таким взглядом, словно он был лежащим на ее столе объектом, подготовленным к исследованию.

— Не знаю, — бесстрастно откликнулась она. — Может, чтобы заставить замолчать. А может быть, она узнала его. Или он боялся, что опознает впоследствии. В конце концов, это ведь ваша работа — отвечать на подобные вопросы, верно?

— Простите меня. Я просто размышлял вслух. Дурная привычка… А нет ли свидетельств, что он задушил ее в состоянии возбуждения или оттого, что не получил удовлетворения?

Доктор Уоллес покачала головой:

— Это вряд ли. Хотя он вел себя с ней очень грубо. Как я уже говорила, все говорит о том, что когда он душил ее, то одним коленом уперся ей в грудь. Но совершить акт сексуального насилия в таком положении весьма затруднительно, если вообще возможно. Я полагаю, что задушил он ее после того, как совершил над ней все, что задумал.

— Доктор Бернс сказал, что смерть наступила в интервале времени от полуночи до двух часов ночи в воскресенье. Вы с этим согласны?

— У меня нет оснований не соглашаться с ним, — ответила доктор Уоллес. — Но это предположительная оценка. Время смерти…

— Я знаю, знаю, — перебил ее Бэнкс. — Всем известно, что определить точное время смерти крайне затруднительно. А нам бы это так помогло!

Доктор Уоллес промолчала.

— Вы не заметили чего-нибудь странного или необычного?

— Нет, все абсолютно нормально, если слово «нормально» применимо к данной ситуации, — ответила Уоллес.

Голос ее звучал устало, словно она в одно мгновение стала на много лет старше и уже вдоволь насмотрелась на подобные ужасы. Бэнкс отошел назад и притих, чтобы дать доктору возможность заняться своей работой, а она, взяв скальпель, принялась быстрыми и точно рассчитанными движениями делать Y-образный надрез. У Бэнкса похолодела спина.


В Ноттингем на встречу с Гейл Торранс, социальным работником, занимавшимся Карен Дрю, Энни поехала вдвоем с Рыжей, поручив Томми Нейлору дела в Уитби. В обществе Рыжей Энни чувствовала себя легко и комфортно. Та была немного развязна и в то же время забавна: постоянно жевала резинку, болтала как заведенная, ругая других водителей, и всегда выглядела веселой. Из-за ее мужеподобной внешности многие мужчины в управлении поначалу считали ее лесбиянкой, но потом выяснилось, что у нее, кроме мужа-домоседа, есть еще и двое маленьких детей. Слушая веселый рассказ своей спутницы о том, как малыши весь уик-энд забавлялись надувным замком, Энни решила даже, что может поделиться с Рыжей историей своего знакомства с Эриком — теперь она хотя бы знала, как его зовут. Но, поразмыслив, поняла, что лучше этого не делать: они с Рыжей не так давно работают вместе, а подобные вещи лучше всего хранить при себе. Да и чего она могла ожидать от Рыжей? Совета? В советах Энни не нуждалась. И уж если рассказывать кому-то о своем приключении, так только Уинсом. Жаль, что в последнее время они практически не видятся.

  37  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×