Подруга Дьявола

Рэнделл сел и сцепил руки:

— На этот раз я пригласил своего адвоката. Он скоро приедет.

— Хорошая мысль, — согласился Бэнкс. — Это и в наших интересах: сделать так, чтобы на данной стадии расследования все было открыто и честно.

Рэнделл, все еще кипящий негодованием, осекся и тревожно посмотрел на Бэнкса:

— Как прикажете вас понимать? На какой это «данной стадии расследования»?

— Игра закончена, — с деланым безразличием произнес Бэнкс, сосредоточенно перебирая лежащие перед ним бумаги. — Наша позиция в суде будет более прочной, если обвиняемому известны его права: тогда ни у кого нет возможности нарушить закон. Поэтому, если вы настаиваете, мы, разумеется, дождемся вашего адвоката. Правда, место не совсем подходящее. — Бэнкс окинул взглядом облупившиеся стены, высокое, забранное решеткой окно, голую лампочку, помещенную вместо плафона в засиженный мухами проволочный каркас. — Не хотите ли, пока мы ждем, выпить чашечку чая?

Рэнделл засопел от злости:

— Да на кой черт мне ваш чай! Я хочу, чтобы вся эта история поскорее закончилась и я смог бы выйти отсюда и отправиться домой.

— Вы не будете против, если я выпью чаю?

— Да делайте вы что хотите!

Бэнкс попросил дежурного полицейского принести чай, и буквально в ту же минуту в дверь просунулась голова адвоката Рэнделла; вид у него был растерянный. Бэнкс был уверен: опыта защиты клиента, обвиняемого в уголовном преступлении, у адвоката нет. Как, впрочем, и у остальных иствейлских адвокатов. А этот и вообще выглядел так, словно впервые переступил порог комнаты для допросов в полицейском управлении.

— Входите, — радушно пригласил его Бэнкс. Ему прежде не доводилось встречаться с этим молодым человеком в плохо сидевшем костюме, с растрепанными волосами и больших очках на носу. — Так это вы и есть?..

Адвокат поздоровался с Рэнделлом за руку и присел на свободный стул:

— Кроуфорд. Себастьян Кроуфорд. Адвокат.

— Себастьян будет вести мое дело, — пояснил Рэнделл.

— Отлично, — кивнул Бэнкс. — Сейчас я позову моих коллег, и начнем.

Дежурный полицейский принес чай, вместе с ним в комнату для допросов вошел Стефан Новак. Бэнкс включил аудио- и видеоаппаратуру, назвал для протокола дату, время и место, а также перечислил всех присутствующих. Он заметил, что Рэнделл нервничает, а Кроуфорд наблюдает за процедурой с любопытством.

— Итак, мистер Рэнделл, — начал Бэнкс, — после нашей встречи обнаружились новые данные, но, прежде чем ознакомить вас с ними, мне хотелось бы вкратце напомнить вам ваши предыдущие показания, дабы избежать каких-либо неточностей.

Рэнделл посмотрел на Кроуфорда, тот кивнул.

— Не вижу в этом ничего плохого, Джозеф, — прокомментировал он предложение Бэнкса.

— Насколько я помню, — продолжал Бэнкс, — мы обсуждали вопрос о времени, проведенном вами в складском помещении возле тела Хейли Дэниэлс. Обнаружив тело, вы появились в полицейском управлении только одиннадцать минут спустя.

— Это вы утверждали, что я пробыл на складе одиннадцать минут. Я не уверен, что провел там столько времени. Продолжаю считать, что вошел в здание склада в восемь пятнадцать, а не в восемь десять, как показывает ваш свидетель.

— Наш свидетель беспристрастен, поскольку это предмет неодушевленный: камера слежения зафиксировала время, причем очень точно. Итак, вы провели на складе одиннадцать минут. Немало, особенно с учетом того, что вы находились возле трупа. Разве что у вас были причины там задержаться.

— Мистер Бэнкс! — выкрикнул Кроуфорд. — На что вы намекаете?

— Пока ни на что, — спокойно ответил Бэнкс, не сводя взгляда с Рэнделла. — Вы также подтвердили, что ранее в субботу находились в пабе «Утки-селезни» одновременно с Хейли Дэниэлс и ее друзьями и что вы пожирали ее глазами, когда она стояла у стойки.

Рэнделл посмотрел на Кроуфорда:

— Это были его слова, а не мои. Я не подтверждал этого, Себастьян. Видите? Вот так они работают. Они искажают ваши слова, а потом приписывают их вам.

— Но вы же видели ее там, — упорствовал Бэнкс, — и пытались скрыть этот факт при нашей первой беседе, или вы забыли?

— Я сказал, что не помню, смотрел ли я на нее.

— Хорошо, видели, но не рассматривали. Однако если вы рассчитываете убедить меня, что, встретив симпатичную девушку в весьма откровенном наряде в семь часов вечера, а затем снова увидев ее в восемь часов утра, вы не признали в ней ту самую девушку, то знайте, у вас это не получится.