Чего хотят демоны

– Мел-ге-ле,– прошептал напоследок в пространство ночи старик, скрестив при этом в соответствующей фигуре пальцы.

К утру в радиусе сорока километров подохли все чёрные курицы.

4

Якуб проснулся. Вышел на улицу перед хатой и довольно потянулся. В знак приветствия вознёс к восходящему солнцу бутылку с денатуратом. Краситель уже осел илом на дне. Понюхал. Вроде бы всё в норме. Запах заметно не изменился, но отвращение к этому напитку как будто бы возросло.

– Ну пока хватит,– решил для себя старик, ставя бутылку на камень возле ступенек.

И тогда он увидел её. Женщина, та, с рынка, стояла пред ним.

– Чего надобно, пани?

– Пан Якуб Вендерович?

– А вы кого-то другого здесь видите?

– Я хочу поселиться в вашей округе.

Якуб сел на ступеньках и сжал голову руками. Вообще-то вопросами регистрации и прописки ведали участковые в Войславице, но тут было исключение из правил.

– Чем пани занимается? – спросил он вежливо.

– Мне нужно спокойное место, где я могла бы продолжить своё обучение,– И женщина материализовала в воздухе небольшой огненный шар.

– Ох какой чудный шарик! Для начала пани пробует меня убить...

– Не убить, а только подчинить себе.

– А дулю не хочешь?! Не родился ещё тот, кто бы был сильнее Якуба Вендеровича!

– Вы меня неправильно поняли. Я никому не хочу переходить дорогу. Просто в вашей деревне нет ни чародея, ни даже знахаря.

Якуб скривился.

– Слышала звон, да не знаешь где он? – произнес задумчиво,– Тут, понимаешь, структура совсем другая. Теперешний административный раздел страны вообще не в счёт. Мы, иные, привязаны только к приходам костёлов. И в данном округе может пребывать только один из нас. Один иной. И неважно, есть тут другой, кроме меня, или нет. Я здесь живу, и, значит, свободных мест нету, понятно?

Глаза незнакомки сузились, и она спросила с нескрываемым злорадством:

– А знахарка с улицы Гробовецкой, что померла недавно? Ведь она жила у тебя под боком?

Экзорцист скривился:

– То была моя дальняя родственница. В семье, знаешь ли, некоторые дела решаются по-другому. А кроме того, она не была одарена Силой.

– Ты тоже...

– Женщина, сначала проверь своих чёрных цыплят, а потом уж поговорим, у кого чего нет.

Ведьма закрыла глаза и сконцентрировалась. Её астрал оставил тело и полетел куда-то в направлении северо-востока, в Войславице. Через минуту она открыла глаза:

– Хорошо. Беру свои слова обратно. Ты – одаренный иной.

– Ладно, иди уже.

– Но я не сдамся. Ты сам сказал, что на этой земле может остаться только один. Так пускай же второй из нас останется под этой землёй навеки!

– Да будет так,– сказал Якуб,– Ты сделала свой выбор. Прежде я никогда не убивал женщину, но, если понадобится, моя рука не дрогнет.

Женщина истерично рассмеялась, взмахнула рукой и испарилась. Что-то несмело застучало у Якуба под черепом. Нет, теперь это была не атака, а только информация о присланном сообщении.

«Проверь свой хлевок, старик».

Якуб почесал в затылке и пошёл. Как только он открыл двери, то сразу же наткнулся на часового. Часовой был очень похож на терминатора. Вместо глаз у него горели две красные лампочки, а вместо вен стальной остов ошгетали разноцветные провода.

– Ух ты, сукин сын! – Якуб не любил терминаторов и поэтому что было мочи пнул того резиновым сапогом. Потом резким движением руки вырвал у железного пару проводов и бросил их концы в бочку с водой.

Терминатора пробрала дрожь, полетели искры, и красные лампочки погасли.

– Ты чего, хозяин, нам рабочий материал портишь?! – взвизгнул поросёнок, сидя в кресле и постукивая по клавиатуре свежесобранного компьютера.

Другой, лежа на куче металлолома, возился со сломанным телевизором.

– Ты что, не видишь, что мы здесь работаем?

– Из-звините...– промямлил Якуб.

– В следующий раз попрошу записываться на приём.

– Да, и не забудь постучаться.

– И ноги вытирай!

Якуб опешил. Поставил робота на место, стряхнул с него шапкой воображаемую пыль и, кланяясь, вышел, пятясь задом. Он сел на крыльце дома, сделал глоток из фляги и послал местным диалектом в адрес хлева (детей просим не читать следующие строки):

– Холера ясна, трясця його матери, шляг бы вас трафил, курва мать!