Веслом по фьорду!

Пленницы дожидались новых супругов — викинги из Долины Зверя долго не держали рабов, они их продавали. Разумеется, в первую очередь женщин. Ибо кому же охота, чтобы по возвращении новая рабыня счастливо разболтала новой хозяйке, как именно, в какой позе и сколько раз её взял «верный» муж госпожи…

Торн, сын Айфона, был пьян и счастлив. Ел жареную баранину, жир каплями застывал на седеющей, некогда русой бороде. Запивая щедрыми глотками медовины из тяжёлого золотого кубка, он всё пристальнее присматривался к французскому вину и богемским ликёрам. Зала, полная победителей, гудела, рыгала и пыталась петь «Из-за острова на стрежень…».

Его сын, юный Гуннар, неспешно примерял плетёные стальные кольчуги из общей кучи секонд-хенда, нужных размеров не было.

— Отец, я первым взобрался на стену и сбросил трубача! Значит, мне полагается первым выбрать доспех и жену… Или парочку жён, как ты считаешь?

— Недоносок! — едва не поперхнувшись, ответил Торн. — Тебе просто повезло.

— Но, папа!

— Ещё немного, и план провалился бы! Как ты мог уронить кинжал?! Испугался? Тот гасконский лис на стене сразу почуял неладное. Хорошо, что у него куриная слепота…

— Это роковая случайность, па! Ремень перетёрся!

— О, великий Один, будь так любезен, брось в него сотню градинок покрупнее, чтобы не верещал!

— Перетёрся! Вот, сам смотри.

— Скажи, почему ты наказываешь меня таким потомством, Один? Ремень у него перетёрся! Послушай, Гуннар, может, я ещё должен тебе трусы менять и мыть голову раз в неделю? А ещё жениться он собирается!

Баранья нога застыла на пути ко рту. Кузнец покосился на чадо, раздумывая, то ли дать ему тумака, то ли и вправду женить. В кубке осталось ещё на пару глотков. Торн решил отложить решение, хмыкнул и заорал:

— Мы победили, братья!!! Вот — трофеи, вот — вино, у нас была славная битва. Друстара, этого полена в глазу викинга, нет его больше!

— Йоу! — ответил радостный хор.

— Скажи им, папа! Прочти им стих! — восторженно кричал Гуннар.

— Я вошёл в эту крепость, как нож в масло!

— Да, как он вошёл в неё! — поддержал хор слева.

— Я рубил их топором!

— И каким топором! — отозвался хор справа.

— Я собрал серебра и золота кучу!

— Как, уже собрал, и без нас?! — удивились и слева, и справа.

— Да ладно вам, это враки, просто стихи такие…

Кузнец нахмурился и замолчал.

— Папа начал писать стихи! — вновь обрадовался Гуннар.

— Заткнись! Просто вырвалось. И не смотри так. Я что, дурак, приносить себя в жертву на кромлехе? Для этого есть специально откормленные поэты. Ладно, неважно! Выпьем же за победу, бешеный сосунок! И, кстати, мотай на ус: стёганка из оленьих шкур намного прочнее и легче любого из этих железных платьев. Проверено.

Гуннар послушно отбросил кольчугу, принял наполненный родителем кубок и осушил его. Широкая улыбка озарила мрачное безбородое лицо.

— Вкусно!

Он стал мужчиной и воином, как герой любимых сказок Пламен Славянин. Пламен сильный, храбрый, тот самый, который кладёт великанов на лопатки и охмуряет самых красивых гномих. Сказки эти знала только мама Рея, а маме рассказывал дедушка Сезар, которого Гуннар никогда не видел. Рыжеволосый воин был куда круче летающего сына Карла, вечно пьяного похитителя инфантильных детей из дурацкой страшилки.

А хитрый Пламен мог бы угнать любого коня, даже восьминогого скакуна Слейпнира, принадлежащего Одину. Тут было на кого равняться, правда?

— Сынок, чего замечтался! Давай спой с нами! — весело заорал Торн. — Эй, Бьярни, сыграй-ка нашу песню на скрипице! Да погромче!

Первыми запели струны, а за ними слаженно подтянулся и крепкий мужской хор:

• Голодные боги
• вернулись домой,
• был в Асгарде вечер,
• мир и покой.
• Им каши хотелось
• овсяной поесть и
• выхлебать мёду
• бочек так шесть.
• Наполнился ими
• волшебный чертог,
• и каждый на кухню
• отнёс то, что смог:
• икряную сёмгу
• доставил Эгир,
• а Фрейя — козлов
• круторогих и сыр,
• овсяной крупы
• и суровых быков
• им Тор подогнал
• сорок восемь голов.
• И так сделал каждый,
• кто в Асгард пришёл.
• Вдруг Фригг закричала:
• «Похищен котёл!»
• Она суетилась,
• ключами звеня:
• «Совсем закрутилась,
• простите меня!
• Я, право, не знаю —
• висел в очаге,
• я мыла его
• накануне в реке!»
• Сгустились бровей
• непролазные чащи —
• где же найти
• котёл подходящий?
• Знаем, что в Миргарде
• есть молодец
• по имени Торн —
• превосходный кузнец!
• И боги послали
• к людям гонца
• в Асгарда кущи
• позвать кузнеца.
• Раздвинулись тучи,
• над фьордами ночь,
• вот этот викинг,
• что должен помочь.
• Предстал перед ними,
• не верит глазам.
• «Умеешь?» — «Умею!»
• «Тогда по рукам!»
• Он молотом Тора
• пластины клепал,
• а Ньёрд ураганом
• мехи раздувал.
• И вот котелок
• полон каши висит.
• «Спасибо, норвежец,
• что хочешь — проси!»
• Просил он удачи в
• дальних краях,
• попутного ветра
• и рыбы в снастях.
• Чтоб новые земли
• с высокой травой
• встречали ладью
• с безземельной семьёй.
• Чтоб каждый поход
• приносил серебра,
• а мёд на пиру
• веселил до утра,
• чтоб в Миргард его
• вернули тотчас.
• Сказано — сделано,
• он среди нас!
• Будем же вместе,
• лихие бойцы,
• старые волки
• и злые мальцы!
• Боги ведут
• нашу дикую рать,
• мы не позволим
• богам голодать!

* * *

А где-то далеко-далеко бьющийся в экстазе Реас вне себя проорал застольную песню викингов не своим голосом и без чувств упал на влажные от пота подушки. Вот уже пятнадцать лет подряд в доме на холме творилось неладное. Герцог Делян Пощаков постепенно отошёл от государственных дел, и теперь все заботы его заключались в поиске новых и новых врачей для единственного ребёнка.