Веслом по фьорду!

— Задуши меня Сет, но я всегда говорил, что пожилые мужчины тоже порой очень даже ого-го! Не так ли, Херент? — сказало первое привидение, стреляя глазками то в Торна, то в Порна.

— Ну не знаю, — сразу обиделось второе, — я умер молодым, преданным вам рабом и не заглядывался на посторонних, тем более пожилых незнакомцев.

— Ой да ладно! — сменил тон Владыка Чёрного Круга.

— Надо было носков меньше жечь, — буркнул под нос заклинатель, — не то, не те… не тот… Так… значит… Эй, вы, духи! Слышите меня?

— Владыка, кажется, это нас. — Херент надменно уставился на того, кто их вызвал. — Надеюсь, вы ему тоже понравились…

— Говори, — в кокетливом полуобороте откликнулся Ах-Тунг.

— Вообще-то я хотел увидеть душу викинга Гуннара, сына этого уважаемого человека. — Пожилой ученик вёльвы поднялся на ноги. Он сверкал на незнакомцев ярко выделяющимися на фоне прокопчённого лица белками глаз.

Привидения отскочили друг от друга, будто их застали за чем-то неприличным, повертелись вокруг «двери» и вернулись на исходные позиции.

Торн насторожился, призраки что-то знали.

— Опять он, — первым выдохнул Херент. — Что ж это делается!

— Нам не дано было сразу понять истинный смысл предсказания, — наставительно объяснил ему Ах-Тунг. — Пришествие варвара в нашу жизнь будет длиться вечно…

— А как мне хотелось чуть-чуть по-другому! — не скрывая чувств, заметил лысый Херент.

— Эй, вы! — оборвал их Торн. — Что вы знаете о моём сыне?

— Он супер! — не задумываясь, ответили оба.

— Это мы и без вас знаем, — включилась Рея. — Он жив?

— Увы, да! — снова дружно ответили духи, — Он бросил нас в пасть Сета, а сам был таков!

— Мой сынок! — Кузнец обвёл присутствующих гордым взглядом.

— Как он выглядел? — набросилась с расспросами Рея. — Вы его покормили? Он, часом, не болел? Не кашлял? Не хромал? Не заикался? Он же ещё…

Ах-Тунг и Херент, переглянувшись, весело и заразительно расхохотались. Порн еле удержался.

— Что вы, мамаша… — Владыка Чёрного Круга, играясь, схватил Херента за призрачный хвостик. — Об одном ли Гуннаре мы говорим? Тот, которого знаем мы, сам нас чуть не сделал заиками. Если б только мы с Херентом остались в живых, после того как эта детина забросила нас в пасть мировому злу, мы бы давно сами… заикались, кашляли и хромали на все конечности!

— У него был только один изъян, — добавил тот, что имел право носить костюм панды, — раздвоение личности.

Все застыли. Порн перестал хихикать, Рея и Торн напряглись, а подползшие с берега рыбаки, внимая, подняли головы.

— Раздвоение чего? — грозно отозвался Торн.

— Личности, — простодушно повторил Херент и перестал улыбаться. — Двинулся ваш Гуннар.

— По полной, — добавил Ах-Тунг, покрутив хвостиком Херента у виска. — Когда мы виделись в последний раз, он перекрасился в огненно-рыжий цвет и называл себя не иначе как Пламеном Славянином. Зачем, почему — неизвестно. Такие дела, родственнички.

— Правильно сделал, что перекрасился, — прикинув что-то, высказался Херент. — Оттенки красного ему к лицу, они делают его таким… инфернально-сокрушительным.

— Херент! Малыш! — Дыхание Ax-Тунга участилось. — Сейчас мы пойдём за дверь и ты повторишь мне эти слова… один на один!

— Повинуюсь, о владыка!

Это было последнее, что норвежцы услышали от привидений. Вздрагивая и вибрируя, посланцы загробного мира растворились в воздухе вместе с остатками волшебного дыма.

Торн увидел, что Рея не стоит на ногах. С ней что-то случилось.

— Порн, ей плохо! — крикнул он и жестом попросил рыбаков помочь.

Мама Гуннара Торнсона потеряла сознание, и было с чего. Уж она-то как никто другой знала, откуда в голове её сына появился инфернально-сокрушительный и огненногривый Плам Славянин…

Шумел прибой. Пони вернулись на выпас. Они задумчиво выщипывали дёрн, а с ним — тушки маскирующихся тупиков. От избытка чувств шахматист сказал бы: «Шах и мат!» Кузнец Торн пока был способен только на мат, а мы скажем просто то, что видим: «Фьорд и закат…» Ведь Норвегия — удивительная страна. Что бы там ни происходило, всё исчезает в величественной красоте её природы.

Часть вторая

ПЛАМЕН СЛАВЯНИН

• О фьорд!
• Ты клочьями туманы
• Развесил, чтоб испортить весь обзор.
• Шатает.
• Видимо, ты пьяный.
• И я такой же — это не позор.
• Мой сын
• Войдёт в неведомые страны —
• О них мы в новых сагах пропоём.
• Надеюсь,
• Он сейчас живой, румяный.
• Так будем же здоровы мы втроём!

(Справедливо сожжённые рукописи Торна Кузнеца ^[38] )

---

38 Самым достоверным и неоспоримым доказательством существования Торна Кузнеца является то, что, не будь его, не было бы и Гуннара Торнсона. Доказать, действительно ли кузнец по имени Торн сочинял стихи, невозможно, поскольку все его многочисленные рукописи сожжены. Существует огромное количество версий того, при каких обстоятельствах творения норвежца попали в огонь. Правдоподобные: было холодно зимой, засмеяли читатели, не дали премию, перебои с туалетной бумагой.