На всю оставшуюся жизнь

Линда удивленно уставилась на Ника.

— Я понимаю твое удивление. Ты не думала, конечно, что няней может быть мужчина. Хотя чем отличается от няни тот мужчина, с которым ты так долго жила? Он занимался хозяйством, готовил еду. Я тоже хорошо готовлю и умею обращаться с маленькими детьми. Мне уже приходилось исполнять подобную роль. Уверяю тебя, хуже не будет, если ты наймешь меня!

Линда растерялась. С одной стороны, это предел мечтаний для любой женщины — иметь такую няню. Но с другой стороны, Линда уже начала понимать некоторые коварные стороны мужской природы и не хотела сразу соглашаться.

— Было бы крайне глупо с моей стороны нанять и впустить в дом едва знакомого человека, — произнесла Линда холодно. — Я даже не знаю твоего полного имени. Я имею только твои устные заверения, что ты нянчил детей раньше. Никаких письменных рекомендаций. Как можно доверить человеку с улицы своего ребенка?

— Да, ты права, и я готов предоставить тебе письменную рекомендацию. — С этими словами Ник извлек из внутреннего кармана сложенный листок бумаги и протянул Линде. — Прочти сама.

Линда развернула бумагу и начала читать. Ее удивление росло по мере того, как она читала.

Заинтересованным лицам

Я, знаю Ника Джозефа, можно сказать, с пеленок и без колебаний могу рекомендовать его на любую работу по его выбору. Ник Джозеф трудолюбивый и надежный человек, хороший христианин. Он добр и великодушен к людям, в особенности к детям, и имеет опыт ухода за ребенком, о чем мне доподлинно известно.

«Характеристика» была подписана сестрой Огастин из монастыря Сент-Джозеф в Стратфилде, номер телефона прилагался.

Линда взглянула на Ника.

— Монахиня? Удивительно!

— Можешь позвонить ей, если у тебя есть сомнения.

Но Линда не собиралась сдаваться так просто.

— Откуда ты ее знаешь? — спросила она, подозрительно глядя на Ника.

— Она воспитала меня.

— Воспитала? — повторила Линда растерянно.

— Меня подбросили к дверям монастыря, когда я был младенцем. Меня воспитали в монастыре, а сестра Огастин была мне, как мать. Именно из-за сестры Огастин я хотел бы найти работу в Сиднее и задержаться здесь на некоторое время. Понимаешь, она уже далеко не молода и часто болеет в последнее время. Я бы хотел быть рядом в случае…

Линда была одновременно и удивлена и тронута. Так вот почему Ник вел жизнь бродяги. Он сирота, и, кроме сестры Огастин, у него никого нет. Как Ник привязан к ней! Готов даже изменить свой образ жизни, чтобы быть с ней в трудную минуту!

— Разреши хотя бы войти, Линда. На улице так жарко! — взмолился Ник.

Линда, однако, колебалась. Ник терпеливо ждал.

— Если я даже и впущу тебя, не строй никаких планов на мой счет, — сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово. — И не прикасайся ко мне, — Добавила на вся-кий случай — скорее для себя. Увы, этот мужчина имеет над ней определенную власть.

— Не прикоснусь, — сказал Ник, подняв обе руки ладонями вверх. Однако блеск его озорных глаз явно не соответствовал его уверениям.

Линда вздохнула.

— Тогда входи. Я приготовлю кофе.

— Я понимаю, что ты думаешь обо мне. И обещаю, что приложу максимум усилий, чтобы ты изменила свое мнение.

Линда закрыла за Ником дверь и повернулась к нему:

— А почему тебя, собственно, так заботит мое мнение? Ты пришел на работу устраиваться или тебя интересует нечто другое?

Ник задумчиво посмотрел на нее.

— Я бы солгал, если бы сказал, что мне не понравилось быть с тобой. Но сейчас я пришел только для того, чтобы устроиться на работу. Если в качестве дополнительного пункта ты включишь в договор ночное обслуживание, я не откажусь.

Линда вздрогнула при мысли, что Ник каждую ночь будет рядом с ней.

— Ну, сказано, во всяком случае, искренне, — прокомментировала она, стараясь не показывать своих чувств.

Ник улыбнулся одной из своих обворожительных улыбок.

— А я искренний человек. Ты же читала мою характеристику?

Линда ехидно хихикнула.

— Ты не против, если я все-таки проверю твою честность еще раз?

— Давай.

— Ты действительно не платил в прошлый вечер за блюда из итальянского ресторана?

Ник, казалось, удивился ее словам.

— Странный вопрос. Конечно, нет. Зачем мне лгать?

— Да так, мне пришло сегодня на ум, что это могло быть частью твоего плана.