Госпожа президент

Женщина в инвалидном кресле смотрела на нее. До чего же удивительные глаза, Хелен Бентли никогда таких не видела. Голубые, как льдинки, светлые-светлые, и вместе с тем глубокие, бездонные. Взгляд непроницаемый, ничего не прочтешь — ни вопросов, ни требований. Ничего. Женщина просто сидела, глядя на нее. Хелен стало не по себе, и она отвела взгляд. Не выдержала.

— Они одурачили меня, — тихо сказала она. — Знали, как вогнать меня в панику. И я покорно пошла с ними.

Женщина по имени Ханна Вильхельмсен мигнула.

— Хотите рассказать мне, что случилось? — спросила она и медленно сложила газету.

— Думаю, да. — Хелен Бентли глубоко вздохнула. — Другого выбора у меня нет.

7

Начальник Службы безопасности полиции Петер Салхус недовольно нахмурился и почесал стриженную под машинку макушку. Ингвар Стубё развел руками, попробовал поудобнее сесть в неудобном кресле. Телевизор на архивном шкафу работал. Звук был приглушенный, скрипучий, и Ингвар видел этот выпуск уже четыре раза.

— Я сдаюсь, — сказал он. — После вчерашнего вечера из Уоррена Сиффорда ни слова не выжмешь. Я начинаю думать, что слухи не лгут, ФБР действует по-своему. В столовой кто-то твердил, что сегодня ночью они даже ворвались в какую-то квартиру. В Хусебю. Или… в какую-то виллу, что ли.

— Все-таки это слухи, — буркнул Петер Салхус, выдвигая ящик. — Они, конечно, позволяют себе вольности, но понимают, что играть в ковбоев здесь недопустимо. Будь это правда, мы бы уже получили полный отчет.

— Бог их знает. По-моему, все вообще… отнюдь не внушает бодрости.

— Что именно? Что американцы бесчинствуют на территории чужой страны?

— Нет. В общем-то… да, пожалуй. Но… Спасибо!

Он потянулся к красной коробке, которую протянул ему Петер Салхус. Бережно, будто драгоценность, вынул толстую сигару, несколько секунд смотрел на нее, потом поднес к носу.

— Мадуро номер четыре, — торжественно провозгласил он. — Сигара клана Сопрано! Но… но разве тут можно курить?

— Чрезвычайные обстоятельства, — коротко сказал Петер Салхус, протягивая ему гильотинку и коробок больших спичек. — С твоего позволения, мне наплевать.

Ингвар засмеялся, привычно обрезал сигару и раскурил.

— Ты хотел что-то сказать. — Петер Салхус откинулся на спинку кресла.

Дым сигар мягкими кольцами плавал под потолком. До полудня еще далеко, но Ингвар уже чувствовал усталость, как после плотного обеда.

— Все сразу, — пробормотал он, выпустив к потолку новое колечко дыма.

— Как?

— Я устал от всего сразу и разочарован. Бог весть сколько сотрудников землю носом роют, стараясь выяснить, кто и каким образом похитил президента, но, по сути, это ничего не значит.

— Ну почему, кое-что значит…

— Ты ящик в последнее время смотрел? — Ингвар кивнул на телевизор. — Это дело обернулось большой политикой.

— А ты чего ожидал? Что его приравняют ко всем прочим мелким похищениям?

— Нет. Но почему, собственно, мы из кожи вон лезем, разыскивая мелкую сошку вроде Герхарда Скрёдера и пакистанца, который кладет в штаны от страха, стоит только на него посмотреть, ведь американцы уже решили, что именно произошло?

Салхус, похоже, забавлялся. Не отвечая, сунул в рот сигару, положил ноги на стол.

— Я имею в виду… — Ингвар осмотрелся, подыскивая что-нибудь вроде пепельницы. — Вчера вечером трое сотрудников пять часов бились, стараясь установить, когда Джеффри Хантер устроился в вентиляции. Сложнейшая задача. Масса разрозненных фрагментов. Когда последний раз осматривали президентский номер, когда запускали собак, когда пылесосили с учетом президентской аллергии, когда отключали и включали камеры наблюдения, когда ушли… ну, ты понимаешь. Задачу они решили. Но зачем все это?

— Затем что мы должны раскрыть дело.

— Так американцам-то начхать. — Ингвар скептически посмотрел на пластмассовую чашку, предложенную Салхусом. Пожал плечами, осторожно стряхнул в нее пепел. — Ословская полиция отлавливает одного бандита за другим. И, как выясняется, все они замешаны в похищении. Разыскали второго шофера. Даже заарканили одну из дам, изображавших президента. И все задержанные твердят одно: получили неизвестно от кого задание, которое прекрасно оплачивалось. К концу дня полный «обезьянник» похитителей набьется!