Госпожа президент

— Рад тебя видеть, — сказал Абдалла, протягивая руку. — Извини, что заставил ждать.

Всегда рукопожатие, думал Том О'Рейли. Ни традиционных объятий, ни поцелуя. Только рукопожатие, и всё. Рука была влажная, холодная, и Том О'Рейли слегка вздрогнул.

— Ты перегрелся на солнце, — сказал Абдалла, взяв полотенце, чтобы вытереть волосы. — Как обычно. Надеюсь, ты не скучал. Меня задержали кой-какие дела.

Том лишь улыбнулся в ответ.

— Как поживает Джудит? Как дети?

— Хорошо, — сказал Том. — Спасибо, все хорошо. Гарри делает успехи в футболе. Хорошего защитника из него, правда, не выйдет. Слишком он крупный и тяжелый. Но как полузащитник имеет все шансы сделать карьеру. Я попробую посодействовать.

— Не переусердствуй, — заметил Абдалла, натягивая через голову ослепительно белую рубаху и усаживаясь в соседнее кресло. — Дети вообще-то должны сами справляться. Еще чаю?

— Нет, благодарю.

Абдалла налил себе из серебряного чайника.

Некоторое время оба молчали. Том украдкой наблюдал за Абдаллой. От араба веяло странным спокойствием, которое неизменно завораживало его. Они знакомы почти три десятка лет. И Абдалла знал о Томе фактически все. Американец еще в тот первый вечер рассказал ему свою печальную историю и с тех пор сообщал обо всех больших и малых событиях в своей жизни, о девушках и разных пустяках, о работе, о любви и политических предпочтениях. Порой, без сна лежа в постели, Том смотрел на жену и думал, что Абдалле известно о нем куда больше, чем ей. Даже после без малого двадцати лет брака. Таков был уговор.

Еще тогда, теплым вечером, когда весна наконец вступила в свои права, а Том получил письменное уведомление, что со следующего семестра — ввиду медицинских обстоятельств — стипендию ему выплачивать не будут, он уяснил себе цену фантастического дара.

Абдалла должен знать о нем все.

И в ту пору, и сейчас цена казалась Тому невысокой. Встречи с Абдаллой всегда были приятны. В университете они временами водили компанию, но близкими друзьями их не считали. Другие, по крайней мере, не считали. По окончании университета они никогда не виделись в Штатах. Порой их пути пересекались в Европе. Том часто ездил на совещания в разные столичные города, где у Абдаллы тоже вдруг оказывались дела. Тогда они вместе ужинали в каком-нибудь ресторане, например в арабском погребке в Лондоне, а не то прогуливались по Марсову полю в Париже возле Эйфелевой башни или по набережной Тибра, выпив чашку-другую кофе в римском кафе.

Изредка Том летал в Эр-Рияд.

— Хорошо долетел? — Абдалла подлил себе чаю.

— Да.

Том О'Рейли любил бывать в Эр-Рияде. И привозили его всегда именно сюда, хотя он знал, что у Абдаллы есть и другие дворцы. Куда больше и внушительнее этого, если он правильно истолковал туманные намеки Абдаллы. Приглашения приходили в спешном порядке, обычно часа за три до отлета. Неизменно по местному телефону. Частный самолет ждал на ближайшем аэродроме. Тому О'Рейли оставалось только явиться туда, где бы он ни был — в Мадриде, в Каире или даже в Стокгольме. Как президент компании «Кёнел-Карз» он разъезжал по всему свету. Раньше, когда занимал должности пониже, иной раз возникали проблемы с изменением делового расписания, но теперь все упростилось, да и приглашения случались все реже.

Последний раз он был здесь полгода назад.

— Сегодня мы встречаемся в последний раз, — неожиданно сказал Абдалла и улыбнулся.

Том О'Рейли попробовал выпрямиться в куче мягких подушек. Колено вновь заболело. Он слишком засиделся в одной позе. Разумеется, надо что-то сказать, только вот что?

— Жаль, — в конце концов проговорил он, чувствуя себя полным идиотом.

Абдалла ар-Рахман улыбнулся еще шире. Белые зубы сверкнули на загорелом лице. Одним глотком он допил чай, осторожно отставил стакан.

— Для меня это было удовольствие, Том. Подлинное удовольствие.

Теплые нотки в его голосе удивили Тома, Абдалла словно бы говорил с любимым сыном.

— Для меня тоже, — пробормотал он и схватил чайный стакан, чтобы как-то занять руки.

Оба опять замолчали. Огромную жаркую тишину во дворце нарушал лишь отдаленный собачий лай. Вода в бассейне как зеркало; закатный бриз, совсем недавно навевавший приятную прохладу, угомонился. Во всяком случае, здесь, за высокими старинными стенами, окружавшими сад.

В 1978-м, с благодарностью приняв щедрое предложение Абдаллы, Том О'Рейли не испытывал больших сомнений. А с легкими угрызениями совести, если можно их так назвать, покончил довольно быстро. Глупо изводить себя вопросами, на которые не знаешь ответа. Ему полностью финансировали учебу — в обмен на сущие пустяки. Стипендия не только покрывала само обучение, но и обеспечивала вполне безбедную жизнь. Можно было бросить подработку и сосредоточиться на учебе. Необходимость тратить по четыре часа в день на тренировки теперь отпала, он засел за книги и окончил курс с хорошими оценками, полезными стенфордскими связями и твердым желанием добиться успеха, какое свойственно именно тем, кто побывал на краю пропасти.