Тайная страсть

— Но если твое представление о разумных аргументах отличается от моего?

— А именно?

— Слишком старый, уродливый или несносный.

Дмитрий улыбнулся, впервые за все долгое время с прежним братским теплом.

— Достаточно веские возражения.

— Обещаешь, Митя?

— Обещаю, что ты получишь мужа, которым будешь довольна.

Теперь улыбнулась и Анастасия, отчасти пытаясь извиниться за свои прежние истерики и отчасти от радости.

— Портрет твой.

— Прекрасно, только ни в коем случае не показывай ей, Настя, ни сейчас и ни потом.

— Но она ожидает…

— Скажи, что ты его уронила, запачкала краской и окончательно испортила.

— Но почему?

— Ты изобразила ее не такой, какова она на самом деле, но той, кем она хочет казаться. И я не желаю, чтобы Кэтрин лишний раз поняла, насколько блестяще разыгрывает роль.

— Роль?

— Она ведь не благородная дама, Настя.

— Чепуха, — запротестовала Анастасия, коротко рассмеявшись. — Я провела с ней много времени. Неужели считаешь, что мне трудно отличить даму от безродной простолюдинки? Ее отец — английский граф. Она прекрасно образована, как ни одна из моих знакомых женщин.

— Николай и Константин тоже хорошо образованны, как, впрочем, и…

— Думаешь, она такая же незаконнорожденная, как они? — удивленно охнула Анастасия.

— Этим и объясняется ее прекрасное воспитание, при отсутствии положения и средств.

— И что из этого? — встала Анастасия на защиту новой подруги и своих сводных братьев. — В России побочные дети зачастую приняты в обществе.

— Только если отец их признал. Вспомни, на каждого незаконного ребенка благородной крови, воспитанного как князь, приходится дюжина подзаборников, растущих в избах крепостных. А в Англии и того хуже — побочные дети всю жизнь несут на себе клеймо своего рождения и отвергаются светом, независимо от Того, кем были их родители.

— Но она рассказывала о семье, Митя, и уверяла, что живет с отцом, графом Страффордом.

— Вероятно, просто мечты, высказанные вслух.

— Почему Кэтрин не нравится тебе? — вздохнула Анастасия.

— Разве я говорил это?

— Но ты ей не веришь.

— Нет. Правда, она заинтриговала меня. Уж слишком упорствует во лжи. Ну а теперь скажи: выполнишь мою просьбу?

Анастасия, по-прежнему продолжая хмуриться, все же послушно кивнула.

Глава 20

На судне вновь стояла тишина, но на этот раз Кэтрин отказывалась брать вину на себя, как бы часто слуги Дмитрия ни бросали на нее умоляющие взгляды. Словно она — причина очередного приступа плохого настроения Дмитрия. Все, что она сделала, — в очередной раз отказалась поужинать с ним. Но этим, конечно, нельзя объяснить его постоянно мрачную физиономию. Он даже не казался особенно воодушевленным, когда приглашал ее, и, по-видимому, отказ Кэтрин совершенно его не тронул. Нет, они не имеют права осуждать ее на этот раз.

Но что, если ты права: стоило всего лишь согласиться, и эта напряженная атмосфера не воцарилась бы вновь? Даже Анастасия последнее время чересчур спокойна и подавлена. И кроме того, ты хотела поговорить с ним насчет библиотеки.

Утром она приняла твердое решение и час спустя постучалась в дверь Дмитрия. Открыл Максим и поспешно исчез, как только Кэтрин переступила порог. Лакей, конечно, удивлен ее появлению, но не больше Дмитрия. Князь немедленно выпрямился, пригладил волосы и, поймав себя на столь неподобающе суетливых жестах, вновь откинулся на спинку кресла. Но Кэтрин ничего не замечала. Она смотрела на разбросанные на столе бумаги, гадая, что может занимать Дмитрия в таком долгом путешествии.

Девушка была бы удивлена, узнав, что Дмитрий просматривает отчеты о состоянии многочисленных заводов и фабрик в Рейнской области, которые намеревался купить. Именно изучение утомительных отчетов было областью, в которой преуспела Кэтрин.

Она наконец взглянула на него и разочарованно отметила, что лицо Дмитрия снова стало непроницаемой маской. Кэтрин нервно поежилась, пожалев, что вообще ворвалась к нему, тем более по такому пустяковому делу.

— Надеюсь, я не помешала, — нерешительно начала она и быстро перевела взгляд на книги. — Я случайно заметила… раньше… то есть, когда была здесь… ваше большое собрание…

Ради Бога, Кэтрин, почему ты заикаешься, как деревенская дурочка?

— Не возражаете, если я позаимствую одну-две книги?

— Позаимствовать? Нет. В каюте для них сделано специальное хранилище, так чтобы морской воздух не испортил бумагу. Но ты можешь читать здесь.