Дикарь и простушка

И тут взгляд Дункана упал на влажные соблазнительные губы, нежно улыбавшиеся ему…

Он сжал ладонями это милое личико и припал к ее губам. Еще один порыв, о котором он ничуть не жалел.

Дождь обжигал холодом, но Дункан ощущал лишь жар этих сладких уст и тепло прижимавшегося к нему тела. На вкус она оказалась настоящей амброзией, свежим дыханием лета в разгар зимней безнадежности.

Где-то вдалеке громыхнул гром, и Дункан инстинктивно притянул Сабрину еще ближе. Небеса рассекла молния, и он, раздвинув языком губы Сабрины, проник внутрь. Окружающее внезапно исчезло, остались только они, гроза и… страсть, внезапно вспыхнувшая между ними.

Немного придя в себя, Дункан едва не согнулся под тяжестью стыда, смущения, угрызений совести и еще чего-то вроде страха. Это Арчи виноват в том, что заставил его увидеть в Сабрине женщину. Как же теперь жить, ведь этот дурацкий поцелуй может стоить ему такой драгоценной дружбы?!

Он опустил руки и отступил, слишком растерянный, чтобы взглянуть на нее. Скорее уйти, прежде чем она произнесет роковые слова, которые навсегда разорвут отношения между ними! Но сначала он должен извиниться. Нельзя оставить ее в уверенности, что он на самом деле такой варвар, как о нем судачат!

— Этого не должно… — Дункан едва не застонал. Впервые в жизни он не мог найти слов. — Прости, девочка. Не знаю, почему я это сделал, но обещаю — больше такого не повторится.

Глава 26

Когда Дункан ушел, Сабрина долго стояла как в тумане, не в силах прийти в себя после поцелуя Дункана. Только через некоторое время она сообразила, что дрожит от холода, но отправилась не в комнаты, а в конюшню — поискать кучера, который их привез. К счастью, он оказался на месте, согласился отвезти Сабрину домой и подождать, пока она переоденется. Тетушкам лучше не знать, как она промокла, тогда не придется ничего объяснять. Да и что тут можно объяснить, когда Сабрина сама не поняла, как все это произошло.

Дункан потряс ее своим поцелуем до глубины души, а потом поклялся, что этого больше не повторится. Что ей теперь думать? Неужели это лишь досадная случайность, минутное помешательство, следствие того, что они оказались на улице в грозу? Бури успокаивали ее, зато его, очевидно, возбуждали. Еще бы — гнев матери природы во всем ее великолепии! И верно, в беспощадной буре было нечто примитивное, способное разжечь плотские , страсти в любом мужчине.

Но сейчас Сабрина жалела, что он сделал это. Узнав, как чудесны, как волнующи его поцелуи, она не сможет больше жить спокойно, как прежде, когда ничто не тревожило ее сердца. Правда, по сравнению с тем ошеломляющим открытием, что она имела глупость влюбиться в Дункана, все ее волнения ничего не стоят.

Сабрина уже ничему не удивлялась. Следовало давно догадаться, что с ней творится, но она упрямо пыталась отмахнуться от очевидного. Наверное, потому, что знала, каким несчастьем окажется для нее любовь к Дункану. Ей не на что надеяться. Она никогда не получит его, и страшно подумать, что с ней станется, когда он поведет к алтарю другую! Если бы им хотя бы не приходилось так часто видеться… Но, к несчастью, они живут по соседству, а значит, она будет встречать не только Дункана, но и его жену, а позже — и детей.

Сабрина опоздала к обеду, но ничего страшного не произошло: как и за завтраком, не все подходили к столам одновременно, а кроме того, у нее просто не было аппетита: противоречивые эмоции раздирали ее, не оставляя места более простым ощущениям.

Она медленно побрела в гостиную, где сидели тетушки. Они уже поели и рассеяно осведомились о том, как провела день племянница и где успела найти новое платье. Сабрина ловко вышла из положения, пробормотав что-то о необходимости переодеваться к обеду. Тетушки не стали ее расспрашивать, очевидно, придя к собственным заключениям, как и ожидала Сабрина. Ей не пришлось лгать. Зато они поспешили сообщить ей весьма интересную новость. Элис опередила Хилари, радостно воскликнув:

— Офелия решила переехать сюда и уже послала к нам за своими вещами.

Но Сабрина удивилась не тому, что Офелия, получив приглашение, собирается обосноваться в Саммерс-Глейд.

— Неужели здесь еще остались свободные комнаты?

— Ни одной, но здесь гостят ее подруги, которые и предложили разделить с ней постель.

— Представить не могу, зачем ей тесниться здесь, когда у нас она жила в отдельной спальне, а до Саммерс-Глейд — десять минут езды, — вставила Хилари.