Любовь и гром

— Вовсе нет, Длиннонос, — надменно кивнула она ему. — Мне следует поблагодарить вас за приглашение. Я бы очень огорчилась, если бы пропустила ваше маленькое представление.

Почему-то ее замечание безумно развеселило его людей. Но не его. На щеках англичанина вспыхнул гневный румянец, а холодные серые глаза пообещали ей ужасную смерть. Она таки спровоцировала его, даже не шевельнув пальцем. Но прежде чем Длиннонос успел что-либо предпринять, Джослин услышала, как Ангел за ее спиной грязно выругался себе под нос, и тут ее оттолкнули в сторону.

Руки Эллиота жаждали сомкнуться у нее на шее, но он не настолько увлекся этой мыслью, чтобы не заметить вмешательства Ангела. Парень теперь стоял, частично прикрывая собой герцогиню и небрежно откинув назад полу плаща, чтобы легче было выхватить висящий на бедре револьвер.

Смысл этого жеста не ускользнул от англичанина, но и не обеспокоил. В конце концов Ангел один против восьмерых.

Если уж на то пошло, Эллиоту вообще не следовало нанимать этого парня, но теперь уже поздно сожалеть. Еще при первой встрече он понял: с этим малым не миновать проблем, уж больно он отличался от других. Но он был единственным следопытом, которого Оуэн сумел отыскал в Бенсоне, и напал на след герцогини почти мгновенно, позволив им таким образом догнать ее.

И сейчас нет необходимости обострять отношения. В какой-то степени Эллиот был даже благодарен Ангелу за то, что он своим вмешательством охладил его. Положить конец такому триумфу в результате вспышки ярости было бы неблагоразумно. О нет, герцогиня заслуживает гораздо большего. Так что, если малый хочет ее, если именно в этом причина его поведения — пусть возьмет. Они все могут получить ее. А после того как они с ней разберутся, он сам изнасилует ее и медленно задушит в процессе.

От этой приятной мысли Эллиот улыбнулся и возрадовался еще больше, заметив, что его улыбка напугала ее. Отлично! Ее неожиданная храбрость вовсе ни к чему. Ему нужен ее страх, он хочет видеть ее в ужасе.

— У вас весьма своеобразное чувство юмора, ваша милость. Надеюсь, оно не покинет вас и в дальнейшем. — Оставив ее на некоторое время, он обратился к Ангелу:

— Были ли какие-нибудь сложности с мистером Драйденом?

— Никаких.

— Прекрасно. Я уже начал в нем сомневаться, но он великолепно сыграл свою роль, а теперь и обеспечит нам фору.

— Каким образом?

— Пошлет ее людей по ложному следу, конечно. В конце концов он теперь заинтересован не меньше нас, чтобы ее не нашли.

— Вряд ли на него стоит рассчитывать, — вмешался Пит. — Ангел пристрелил его.

Повисла длинная пауза, затем Эллиот произнес:

— Понимаю.

Помолчав еще некоторое время, он добавил:

— Что ж, лишнего времени у нас не будет. Надеюсь, сюда вы добрались достаточно быстро?

— Вполне, — протянул Ангел. — А теперь ответьте-ка мне: почему вы никогда не говорили, что она красавица?

— Потому что этот факт не имеет значения.

— О, нет, имеет. Да еще какое! Такую красивую штучку нельзя просто так убивать.

С этими словами он погладил Джослин по щеке. Она немедленно шлепнула его по пальцам. Так вот что он имел в виду, говоря, что сегодня не ее день! Уже почти стемнело. Никто не сможет найти ее ночью. Эти люди смогут насиловать ее ночь напролет, а Ангел явно собирается быть первым.

Длиннонос, должно быть, подумал то же самое, поскольку снова улыбнулся.

— Для этого времени вполне достаточно. Я и сам собирался предложить. Только будьте с ней поаккуратнее. Привилегия убить ее принадлежит мне.

Будь Джослин склонна к обморокам, при этих словах она, безусловно, потеряла бы сознание. А так — запаниковала. Теперь единственным шансом на спасение оставался Сэр Джордж. Если она сумеет до него добраться, то заработает пулю в спину, потому что только таким образом они смогут ее остановить.

Но Ангел, похоже, снова прочитал ее мысли. Он опять железной рукой ухватил ее за предплечье, пригвоздив к месту. Если бы она могла, то убила бы его за это. Она уже потянулась за шпилькой, но замерла, услышав его спокойный голос.

— Не похоже, что вы поняли, о чем речь, — сообщил он Длинноносу. — Я решил оставить ее себе. Пока она мне не надоест.

— Об этом не может быть и речи.

В тихом голосе Ангела явственно прозвучала угроза:

— Я не спрашиваю вашего разрешения, англичанин.

Лицо Длинноноса снова загорелось от гнева. Он замахнулся тростью, и в этом была его ошибка.