Будь моей

И так как плотские желания, в последнее время не давали ей покоя, Александра надеялась, что их брак будет заключен до того, как Василий узнает о ее беременности, потому что девушка твердо решила получить свою первую брачную ночь, которая, возможно, окажется и последней. А если что, она просто потребует ее, потому что, после того как Василий открыл Александре радости тела, а потом оставил ее томиться и ждать большего, он просто обязан подарить ей хотя бы одну ночь.

Когда они прибыли в столицу Кардинии, шел ДОЖДЬ.

Василий и Лазарь пожелали сопровождать Александру в коляске, любезно предоставленной в ее распоряжение Василием три недели назад, когда он увидел, что Александра сходит с корабля в платье, а не в штанах для верховой езды. Дело в том, что, предаваясь печальным раздумьям, она не успела сообразить, что ее любимый балахон уже не годится.

Но девушка не стала возражать против коляски еще и потому, что для нее не нашлось подходящей верховой лошади, а кроме того, она не была уверена, что ей полезно ездить верхом на третьем месяце беременности. И Александра предпочла не рисковать, пока не посоветуется с доктором на этот счет, хотя давно уже скучала по ежедневным прогулкам верхом, До последней минуты Василий не говорил Александре, что ей снова предстоит остановиться в доме его матери, а когда наконец признался, его интонации ясно говорили, что он ждет возражений. Однако Александра не стала спорить, несмотря на то, что с ужасом ожидала встречи с графиней.

Она решила, что обязана извиниться перед ней, и приготовилась сделать это, когда они приедут, но Мария встретила их на пороге, и Александре предстояло сначала услышать то, что скажет матери Василий.

— Значит, ты ее нашел, — начала Мария.

— Я же говорил, что найду, мама. Завтра состоится наша свадьба, так что Александра проведет здесь всего одну ночь, и прошу тебя не упоминать о ее прежнем поведении. Это было сплошное притворство, поэтому ты можешь не беспокоиться, что…

— Да, да, я уже все знаю, — перебила Мария, и Василий с Александрой застыли с открытыми ртами.

— Но откуда? — воскликнул Василий.

— Вскоре после твоего отъезда приехал барон и объяснил мне, что хотя его дочь кое в чем непохожа на других девушек — он имел в виду лошадей, — но во всем остальном она вполне светская дама. Я была просто в шоке, и барон тоже, когда я рассказала ему…

— Оставим это, мама, если не возражаешь. Он вернулся в Россию?

— Когда его дочь неизвестно где?! — воскликнула Мария, всем своим видом показывая, что уж ему-то, как рыцарю, следовало им лучше разбираться в родительских чувствах. — Он сам собирался ее искать, но я убедила его, что ты привезешь Александру, и, конечно, предложила ему свое гостеприимство.

— Так он здесь?

— Да, наверху, и тебе следует кое-что узнать, Василий. Барон признался мне, что никогда не существовало никакой…

Но этого Александра уже не слышала. Она начала пятиться, как только графиня упомянула о бароне, и скоро оказалась уже за дверью, на пути в конюшню.

Как посмел отец приехать сюда после всего, что сделал с ней?

Лицемер, он притворился, что ему есть дело до…

— Алин, что с тобой, дорогая?

Василий нежно удержал ее за руку, но Александра прятала лицо, пока не смахнула слезы. Она не хотела, чтобы граф видел ее плачущей.

— Не знаю, — ответила она. — Но только я никогда больше не хочу видеть своего отца.

Неужели она различила вздох облегчения или ей только показалось?

— В таком случае ты его не увидишь. Я отвезу тебя к королеве. Она позаботится, чтобы до свадьбы тебя никто не беспокоил, а потом мы уедем в одну из моих усадеб. Но… могу я спросить, почему ты не хочешь его видеть?

Александра была слишком расстроена, чтобы оценить его такт или задуматься о том, как он воспримет ее ответ.

— Потому что он мог покончить с этой помолвкой еще до нашей встречи, но не сделал этого. По его вине мы прошли через бездну унижений, и я не могу этого простить.

Василий немного помолчал:

— Скажи, Алин, а если бы он сейчас предложил разорвать нашу помолвку, твое слово по-прежнему останется в силе?

— Раз уж я обещала выйти за тебя, если ты сам меня не отвергнешь, то полагаю, я должна его сдержать.

— Даже, если бы не было никакой помолвки? Она хмуро посмотрела на него:

— Ты в своем уме?

— Глупый вопрос, я понимаю, но, по правде говоря, для меня это важно. Дело в том, что я хочу официально попросить твоей руки.